Монахи войны - [9]

Их главным критиком было местное духовенство. Военные ордена фактически превратились в церковь внутри церкви, и их священники не только не отвечали перед инспектирующими епископами, но и были освобождены от всех финансовых обязательств. Братья пререкались с церковными сановниками из-за сборов, десятины и полномочий, их обвиняли в том, что они допускают к своим службам отлученных. Когда в 1154 году патриарх Иерусалимский приказал им прекратить подобные дела, госпитальеры прервали проповедь, перекричали его и стали стрелять из луков по его пастве. Тамплиеры удовольствовались тем, что постреляли в дверь его храма. В 1155 году патриарх поехал в Рим, чтобы просить папу отдать военные ордена ему в подчинение, но брат Раймон последовал за ним и получил у папы подтверждение всех привилегий госпитальеров. Духовенство Утремера неохотно признало независимость братьев, но их хронисты всегда отзывались о них нелестно.

Братья умели легко приспосабливаться и приобретали разные умения. Некоторые учили арабский (высшие офицеры держали сарацинских секретарей), а их шпионская служба не имела себе равных. Им пришлось заполнить такой институциональный вакуум, как банковское дело, ибо только они обладали необходимыми помещениями, организацией и честностью. Тамплиеры стали профессиональными финансистами; деньги, собранные для Святой земли, передавались со всех европейских прецепторий в Иерусалимский Храм, а паломники и даже мусульманские купцы держали деньги в местных храмах. Братьям нужны были средства на закупку оружия и снаряжения, на строительство крепостей, вербовку наемников и подкуп врагов, так что деньги в их укрепленных подвалах вряд ли лежали без дела; церковный запрет на ростовщичество они обошли тем, что добавили проценты к сумме, которую следовало уплатить, и наняли арабских специалистов, чтобы вести дела на финансовых рынках Багдада и Каира, а также предоставляли превосходные услуги по переводу векселей. Во многих отношениях воины-монахи стали предтечами великих банкирских домов Италии.

И тамплиеры, и госпитальеры обнаружили, что транспортировка войск на собственных кораблях обходится им дешевле, и для паломников поездка была доступной; в определенный период времени тамплиеры доставляли по 6 тысяч паломников в год[8]. Их корабли пользовались популярностью, потому что они держали целую флотилию сопровождения, и можно было рассчитывать, что они не продадут своих пассажиров в рабство в мусульманском порту, как делали иногда итальянские купцы. А незанятое место было естественно отдать под товары, поэтому они экспортировали пряности, крашеный шелк, фарфор и стекло, на сто процентов используя свои преимущества, поскольку были освобождены от уплаты таможенных сборов, и вскоре стали соперниками своих деловых партнеров – левантийских купцов.

Вся эта деятельность едва ли сочетается с именем «Бедные Рыцари». Как указывал Жак де Витри, тамплиеры не владели личной собственностью, но при этом казалось, что как единое целое они хотели владеть всем. Тем не менее их жизнь была столь же аскетичной, чем прежде. К тому моменту чисто созерцательные монашеские ордена, безусловно, уже не были новичками в высоких финансовых сферах; цистерцианские способы ведения сельского хозяйства принесли белым монахам громадное состояние – многие английские аббатства на годы вперед продавали свою продукцию – изделия из шерсти. Хотя конкуренция за прибыль мало способствовала любви между тамплиерами и иоаннитами, все же перед лицом настоящей опасности оба ордена объединялись.

В 1154 году молодой халиф Фатимидов пал от руки своего же фаворита-гомосексуала Насра, который бежал в Сирию, где попал в плен к тамплиерам. Пытаясь спасти собственную жизнь, он попросил их наставить его в католической вере. Однако ему не удалось обмануть рыцарей, не питавших к нему сочувствия. Они приняли 60 тысяч динаров, предложенные Каиром за него, и египтяне увезли Насра домой в железной клетке, и там его сначала страшно изувечили четыре вдовы халифа, а потом еще живого распяли на вратах Баб-Зувейла, где гниющий труп провисел два года. Деловая хватка членов ордена огорчала по крайней мере одного современного им летописца.

Известен один армянин, вступивший в братство в качестве рыцаря; вероятно, гораздо больше получили возможность стать сержантами (среди которых также были арабы-христиане). Неудачно у тамплиеров сложилось с братом Млехом из киликийской правящей династии, «человеком чрезвычайно озлобленным и вероломным». Дав обеты Бедного Рыцаря, он попытался убить собственного брата князя Тороса, потом бежал в Дамаск, где перешел в ислам. В 1170 году он вернулся с сельджукскими войсками, чтобы завоевать Киликию, атаковав перед этим оплот тамплиеров в Баграсе. «Этот неверный армянин» питал жгучую ненависть к бывшим единоверцам и особенно жестоко обращался с пленными тамплиерами. В конце концов, возмущенные отступничеством своего князя, его убили собственные подданные.

Брат Раймон умер в 1158 году. Его сменил магистр госпитальеров брат Жильбер д’Ассейи. До 1168 года политика короля Амальрика по отношению к Египту отличалась реализмом и была направлена на альянс с визирями шиитского халифа против суннита Нур ад-Дина, который тогда правил Алеппо и Дамаском. Однако было ясно, что режим Фатимидов близится к концу, и Амальрик заключил союз с императором Мануилом I Комнином; византийцы должны были ударить с моря, а все объединенные войска Иерусалима – с суши. Успех зависел от помощи императора, который был занят военной кампанией в Сербии. Амальрик был готов подождать, но вмешался брат Жильбер, предложив 500 рыцарей и 500 туркополов в обмен на город Бильбейс. После этого бароны не желали больше ждать, ведь перед ними маячили сказочные богатства Каира. Брат Бертран де Бланшфор, магистр ордена тамплиеров, отказался поддержать экспедицию; у них не хватало людей, чтобы и вести военные действия, и в то же время отражать контрудары, которые безусловно должны были последовать с северо-востока.