Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии - [17]

Поэтому напрасно было бы искать в Константинополе среди монашеских зданий монументальную постройку, подобную той, которая со времени царствования Юстиниана возвышалась то ли у Тебесских Ворот, то ли возле Антиохии в том месте, которое прославил Симеон Столпник. Ни одна из монашеских церквей столицы, ни один монастырь из тех, о которых мы сейчас имеем точное представление благодаря рисункам, которые воспроизвели Зальценберг, Пульгер или Паспатес – ни Студион, ни обитель Святого Сергия и Вакха, ни Хора – не могли ни богатством, ни оригинальностью, ни прочностью, ни элегантностью деталей, ни смелостью замысла, ни величием соперничать с базиликой и монастырем, построенными в честь святого Симеона, и об этом свидетельствуют до сих пор стоящие на своих местах фрагменты этого величественного здания.

Основатели константинопольских монастырей, если ими руководило не только желание дать свое имя святой обители, часто хотели выставить напоказ свое богатство. Они в изобилии применяли блестящий мрамор различных сортов, мозаики с изящными узорами, дорогостоящие колонны. Похоже, что эти люди в первую очередь стремились заслужить похвалу у современников и потомства, и такие похвалы без конца повторяются в трудах византийских летописцев, так что в итоге возникли даже почти официальные формулировки, что-то вроде свидетельств о щедрости: «Император дал большие суммы денег на выполнение этой работы»; «Анастасий основал монастырь Святого Филиппа и пожертвовал ему большие богатства»; «Крисп воздвиг большой и красивый монастырь, которому сделал много пожертвований».

Забота и деньги основателя были в первую очередь направлены не на жилища монахов, а на церковь, где те проводили большую часть дня. Для себя отказавшиеся от всего монахи желали только покоя и одиночества. Когда патриарх Евфимий захотел построить монастырь, чтобы закончить в нем свою жизнь, он долго искал для этого место и наконец выбрал отдаленный квартал недалеко от моря, в окрестностях Студиона, и место, удаленное от шума, очень приятное и мирное – виллу друнгария Леона Катакоеласа. Монах Михаил, биограф Феодора Студита, оставил нам описание монастыря Саккудион, который основали Платон и Феодор. Как увидит сейчас читатель, по сравнению с описанием монастыря Святого Симеона Столпника у Евагрия оно далеко не такое подробное, но в нем подчеркнуты два свойства, которых греческий монах требовал от своего монастыря: спокойное убежище, куда не проникают шумы мира, и церковь, не слишком недостойную величия Бога. Феодор отдал под постройку нового монастыря один из принадлежавших ему участков земли, который находился в одном из пригородов и назывался Босейтион. Это владение состояло из двух частей. Одна часть была полностью засажена всевозможными деревьями и имела форму полумесяца, так что проникнуть внутрь нее можно было лишь в одном месте. Другая представляла собой очень приятную равнину, открытую ласковым теплым ветрам и орошенную прозрачной, приятной на вкус водой, которая не мчалась вперед быстрым потоком, а текла спокойной рекой. Не буду говорить о других удобствах этого места, скажу лишь об одном, самом драгоценном преимуществе: его обитатели находили там тот покой, который возносит душу к Богу и отделяет ее от чувств». Дальше биограф добавляет: «Что сказать теперь о храме, который был построен в этом уединении? Если бы я желал описать его, мне понадобился бы долгий рассказ». Михаил не берется за это описание. Он лишь сообщает, что этот храм был освящен во имя святого Иоанна Богослова, что это было великолепное здание, вид которого был удовольствием для глаз; крыша, портики и углы сочетались в удачных пропорциях; но самым красивым зрелищем был пол, покрытый разноцветной мозаикой; блеск и гармония ее красок восхищали всех».

Иногда в монастырях, главным образом в больших, для самых добродетельных монахов существовали лавры, то есть изолированные кельи, где они, как святой Платон в Студионе, вели затворническую жизнь, возрождая этим суровые добродетели древних отшельников Палестины и Египта. В таких монастырях, как правило, было несколько часовен, церквей, молитвенных домов и алтарей специально для иеромонахов, то есть монахов-священников, или для живших по соседству мирян, не имевших права войти в церковь, предназначенную для монахов. Несколько раз в неделю там служили литургию для этих верующих.

В большинстве монастырей были мастерские для ручных работ, больница, сады, иногда очень большие, виноградники, цистерны, хранилища для зерна, кладовые, мельницы для зерна и для изготовления растительного масла, все необходимое, чтобы монастырь обслуживал себя и помогал благотворительностью беднякам, вдовам и сиротам.

Таким образом, в большинстве случаев монастырь мог прокормить своих обитателей фруктами с деревьев и плодами земли.

Кассиан, который некоторое время был монахом в Константинополе, советовал всегда строить монастырь так, чтобы монахи могли найти в нем все необходимое для жизни, не имея нужды выходить из него.

Устав, который святой Бенедикт позднее дал западным монахам, такими же словами возлагает эту же обязанность на любого, кто пожелает основать монастырь. Тем, кто принял монашество, сказано в нем, не следует проникать за стены монастыря. Поэтому, какова бы ни была длина монастырской ограды, в ней должны быть только одна дверь, в крайнем случае две. Ограждающая стена должна быть такой, чтобы через нее невозможно было перелезть, и не иметь других входов, кроме двери. Ее охрану надо поручить монахам почтенного возраста, чье целомудрие проверено и которые пользуются уважением у всех; они не должны позволять никому входить или выходить ни днем ни ночью без разрешения настоятеля».