Моменты - [84]

— Ты забыла упомянуть о драгоценностях, — добавила Алиса. — Амадо совсем не выглядел мотом, когда дарил эти дорогостоящие штучки.

— Как ни странно, но я думаю, что ему это действительно доставляло удовольствие. Во всяком случае, надеюсь, что так. Я чувствую, при перепродаже меня ждет разочарование.

— А что ты собираешься делать, если не наберешь нужной суммы?

— Вот если не наберу — тогда и позабочусь об этом.

— Я могла бы продать свой дом, если ты считаешь, что это поможет. Я понимаю, что многого это не принесет, но ты можешь рассчитывать на все, что у меня есть.

Элизабет наклонилась и пожала руку своей бабушке. Наверное, Алиса не спала бы неделю, узнай, сколько денег Элизабет еще надо добыть.

— Когда я занялась этим, я твердо сказала себе, что о твоем доме и о старинном фарфоре прабабушки и речи быть не может. — Элизабет встала. — Я, пожалуй, выпью еще кружечку сидра. А ты не хочешь?

Элизабет хотелось закончить на этом разговоры о ее финансах. Вернувшись, она передала Алисе ее сидр и с непреклонным видом спросила:

— А как там дела у мистера Бенсона?

Алиса посмотрела на нее с удивленным видом. Явно, эта тема ее мало занимала.

— Да так же, как я писала в последнем письме. Давай-ка мы теперь вернемся к…

— А нельзя ли на сегодняшний вечер оставить в покое мои проблемы? Мы ведь уже несколько месяцев не виделись. И, конечно, у нас найдутся другие темы для разговора.

— Мы вообще можем не разговаривать, — поджала губы Алиса. — Можем просто сидеть и любоваться этой замечательной елкой.

Она поднесла кружку к губам и осторожно подула на дымящуюся жидкость. Прочные оборонительные укрепления Элизабет зашатались, и ее охватило острое чувство одиночества.

— Думаю, мне все-таки хочется рассказать тебе про нас с Майклом, — сказала она. — Ты не возражаешь?

— Разумеется, нет, — ответила Алиса. А потом своим особенным заботливым голосом, который Элизабет помнила с детства — бабушка обычно говорила так, когда Элизабет в слезах от еще одного оскорбления возвращалась домой из школы, — она добавила: — Что бы ты ни сделала и ни сказала — ничто не заставит меня думать о тебе хуже прежнего.

Элизабет подобрала ноги и устроилась поглубже на уголке тахты. В течение следующего получаса эпизод за эпизодом, несколько раз делая паузы, чтобы взять себя в руки, Элизабет рассказала, как они с Майклом прошли путь от вражды до любви и как на протяжении всего этого пути ими руководила рука Амадо.

— А ты когда-нибудь пыталась выяснить, что же там произошло между братом Майкла и этой Сюзан? — спросила Алиса, когда Элизабет добралась до конца своего рассказа.

— Несколько месяцев не могла спросить. Не могла заставить себя заговорить об этом с Амадо, а он не предлагал. А потом как-то раз мы с ним завтракали на террасе, и Амадо между делом заметил, что наткнулся в городе на Пола. И тот сказал ему, что, мол, слышал про отъезд Майкла, и поинтересовался, не известно ли что-нибудь о нем.

Элизабет передвинулась, вытянула ноги, а потом снова подобрала их под себя.

— Ну и что, кто-то слышал? — спросила Алиса.

— Насколько мне известно, никто в этих краях со дня его отъезда ни от него, ни о нем ничего не слышал. А если и слышали, то, значит, не говорят об этом, во всяком случае, мне.

— Значит, Амадо наткнулся на Пола, и это привело к вашему с ним разговору о Сюзан?

— Знаешь, впечатление было таким, словно внутри Амадо прорвалась какая-то плотина. Он просто не мог остановиться, говоря о Майкле. Думаю, в конечном счете Амадо осознал, как много он потерял, и потому пытался найти способ как-то с этим справиться.

Разрабатывая план, Амадо забыл о самой важной детали — о том, как глубоко засело в Майкле чувство собственного предательства и как это чувство повлияет на него. Амадо ведь понимал, что за человек Майкл. И если бы он хотя бы ненадолго притормозил, чтобы подумать обо всех возможных последствиях своих манипуляций, он бы понял, что отъезд — единственное достойное решение для Майкла.

— Как, должно быть, грустно было вам обоим делиться своими чувствами к Майклу.

Элизабет мысленно встряхнулась, пытаясь не поддаться горестным воспоминаниям.

— Ну ладно, теперь насчет Сюзан. Они с Майклом вместе учились в школе, а в день окончания обручились…

И Элизабет ровным напряженным голосом рассказала историю Майкла.

— Но ферма-то до сих пор ждет, чтобы ее унаследовал Пол, — вздохнула Алиса. — Я постоянно вижу, как это происходит у других: крепкие, дружные, работают буквально на клочке земли.

— По словам Амадо, Сюзан происходила из семьи, где еда-то была на столе не каждый день. Она была полна решимости уйти из дома, и когда обнаружила, что Майкл вроде хочет уйти из школы и стать простым рабочим, она пришла в ужас. Она знала, что Пол был без ума от нее, ну и она…

— Она поменяла одного брата на другого.

— Ну, так или иначе, Майклу пришлось всю свою жизнь чувствовать себя проигравшим, — несколько секунд Элизабет молчала, а потом еле слышно продолжила: — И он не может пройти через это снова. Даже ради меня.

— Но если ты до сих пор любишь его — я понимаю, что ужасно говорить об этом, когда Амадо совсем недавно ушел от нас, — ведь действительно же нет ни одной причины, чтобы… ну, ты понимаешь, что я имею в виду. А тебе не приходило в голову попытаться связаться с ним?