Молотов. Полудержавный властелин - [32]

В воспоминаниях Голованова эта фраза не прошла. На полях было написано: «Сталин так сказать не мог».

«Не мог! Да он мне лично это говорил!» — воскликнул Александр Евгеньевич.

— Такие вещи в дипломатии имеют значение, — сказал Молотов, — и Сталин не сбрасывал их со счета… Узнали мы, что Бевин, английский министр иностранных дел, неравнодушен к картине Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Ну и мы перед одним из заседаний министров иностранных дел великих держав сделали ему сюрприз: привезли из Третьяковки эту картину и повесили перед входом в комнату заседаний. Бевин остановился и долго смотрел на картину. Потом сказал: «Удивительно! Ни одного порядочного человека!»

09.07.1971

— Сталин иной раз в узком кругу вытаскивал из кармана письмо запорожцев турецкому султану — носил с собой несколько лет.

«Е…ли мы эту Англию!» — все смеялись, конечно.

Но он придавал большое значение нашей дипломатии.

29.07.1971, 12.02.1972

Англичане

— Бевин — это черчиллевец. Враждебный. А Иден, помощник Черчилля, слишком мягкотелый, слишком деликатный и довольно беспомощный. Иден, конечно, мне больше нравился. С Иденом можно было ладить. А с Бевином — это такой, что невозможно. Этот Бевин был у нас на вечере в Лондоне. Ну, наша публика любит угощать. Мои ребята его напоили, изощрились так, что, когда я пошел его провожать, вышел из дома, а он был с женой, такая солидная старушка, она села первой в автомобиль, он за ней тянется, и вот когда он стал залезать туда, из него все вышло в подол своей супруги. Ну что это за человек, какой же это дипломат, если не может за собой последить? Его напаивали, ему нравилось, а русские любят напоить.

— Иден — аристократ. Но аристократы бывают разные. Черчилль тоже аристократ, но у него и линия есть, есть и характер. А у того характера мало, у Идена.

Как оратора я его не видел, а вот как с министром иностранных дел я с ним много дел имел. Не выдающийся. Но очень обходительный. И хитрый. Он премьер-министром был, Иден, и сразу показал, что он не на месте.

09.03.1979

Кто что читает на ночь

— Как-то мы сидели с Макмилланом, он был министром иностранных дел Англии, я его спрашиваю: «А что вы читаете на ночь? Какую книгу избираете?» «Я, — говорит, — читаю «Историю папства». «А я, — говорю, — романы читаю. Сейчас вот читаю последний роман С. Малашкина «Страда на полях Московии».

09.05.1972

Бивербрук

— В 1941 году, я у Бережкова читал, к нам приезжал лорд Бивербрук. Что он из себя представлял?

— Он представляет интерес. Это капиталист газетный. Но это очень живой человек, и подход к нам имел неплохой.

— К нам относился хорошо?

— И Черчилля уговаривал. Да, так и есть, — говорит Молотов. — Он сказал о Сталине: «Если этот человек всегда такой, каким я его видел, то он никогда не говорит ни одного лишнего слова». Неглупый человек Бивербрук. Интересно было иметь дело с ним. Можно было договориться — не обо всем, но о каком-то минимуме.

29.04.1980

Вышинский

— Вышинский — хороший оратор, а дипломат неважный. Очень горячий. Но запинать мог своими речами. Очень любил играть словами. Американцы часто даже не понимали его. Но был остроумен.

Английский министр иностранных дел Бевин, выступая, сказал, что он выходец из простых рабочих, стал министром в правительстве ее величества, а господин Вышинский — из дворян, стал министром в правительстве рабоче-крестьянского государства и выступает как представитель трудового народа.

— Вот между нами какая разница! — сказал Бевин.

— Наоборот! — воскликнул Вышинский. — Между нами много общего!

— В чем же? — спросил с недоумением Бевин.

— Мы оба изменили своему классу!

Вышинскому приписывают также одну фразу, написанную на полях документа, где упоминалась «голландская королева»: «Голландскими бывают только сыры и х…, а королева — Нидерландов».

Когда он говорил в ООН, — он очень хлесткий, на всякие фразы очень ловкий, он в душе агитатор, живет доказательным чувством и от души говорил очень яркими словами, — ну, естественно, бил американские монополии, всячески обвинял… А там сидят наверху сенаторы: «Куда он ведет, что он говорит, чем все это закончится?» Он мог подействовать на настроение.

11.06.1970, 09.05.1972

Клементина Черчилль

Клементина Черчилль, вдова английского премьера, прислала Молотову соболезнование по случаю смерти его жены. На конверте адрес: «Москва, Кремль, Молотову».

Думает, что он по-прежнему обитает в Кремле.

— Многие не знают, что вы исключены из партии, — говорю Молотову.

— Коль мне дали дачу, думают, что и в партии восстановили. Маленкову даже в Москву въезд воспрещен.

28.07.1971

Молотов пошел искать письмо вдовы Черчилля Клементины с соболезнованиями по поводу смерти Полины Семеновны Жемчужиной.

— Сталин через Полину Семеновну подарил Клементине перстень, но на родине у нее украли. Она через прессу просила вернуть за большое вознаграждение, но так, по-моему, ничего и не вышло.

Письмо Молотов не нашел, но принес портрет Рузвельта, подаренный в Вашингтоне во время переговоров в 1942 году, — большая фотография красивого человека в роскошной, обтянутой зеленым шелком рамке с надписью фиолетовыми чернилами по-английски: