Молотобойцы - [31]
Наступила зима. Только по снегу, запорошившему бадью, рудокопщики знали, что наверху трещат лютые морозы. Внизу же, в дудках, было так же душно и парно.
Наконец однажды Аленка рассказала, что весна совсем близко, что сам хозяин Демидыч скоро в Москву едет и с собой на баржах повезет чугунное литье.
– Наумка наказывает, – говорила Аленка, – время приспело быть без хозяина, вся охрана перепьется – тут только всем подтюремщикам спасенье. Он, Наумка, с товарищами и Касьяна, и Неумытого, и обоих кержаков ночью в бадье подымет, были бы только у всех цепи перепилены.
Касьян получил изготовленный дедом подпильник и старательно его прятал. Постепенно у всех кандалов были подпилены дужки, и их ничего не стоило разогнуть.
Изоська шептал, перетирая железо:
– Коли отвага кандалы трет, так она и мед пьет…
И все четыре рудокопщика, чтобы «вислоухий» не услышал визга напильника, пели хором старинную рудокопную заунывную песню:
10. КАРАВАН НА МОСКВУ
По зимнему пути железные изделия завода были свезены к реке Чусовой, на Уткинскую пристань, и там сложены в амбарах прямо на берегу. В перевозке участвовали сотни подвод, согнанных из окружных деревень. К концу апреля более двухсот тысяч пудов ожидали караван на Москву.
К этому времени были выстроены плотниками уже не легкие струги, на которых рабочие Антуфьева плавились из Серпухова, а прочные широкогрудые барки с плоским дном, сбитым из толстых «кокор».[63] Им предстояло сперва спуститься стремительной Чусовой среди опасных скал – «бойцов», подводных камней и бурливых майданов,[64] и затем Камой до Волги и дальше выдержать долгий путь бурлацкой тягой до Ярославля, Нижнего и Вышнего Волочка.
Пристань Межевая Утка на стрелке (при впадении горной речки Утки) к концу апреля была запружена толпой бурлаков. Они собрались к сплаву из ближних и дальних уездов, привлеченные слухами о хорошей плате, обещанной заводом.
С деревянными ложками-бутызками,[65] воткнутыми за ленточку шапки, с обожженными на солнце лицами, в рваных лохмотьях, в лаптях, с лыковыми котомками за спиной и длинной палкой в руке, бурлаки расположились на берегу шумным лагерем.
Весь успех сплава зависел от весеннего паводка. Поднявшаяся после ледохода вода должна была перенести барки через опасные места. Потом вода сядет, и тогда барки с ценным грузом могут застрять и «усохнуть» на отмелях.
– Вода на прибыль пошла! – пронесся крик, и по всему берегу все заволновалось и забегало.
Вода быстро прибывала. Лед надулся, отстал от берегов и растрескался. Появились свежие полыньи. Неясный, глухой шум приближался издали, и наконец река с грохотом тронулась. Льдины поплыли мимо, образуя заторы, громоздясь одна на другую, с треском разваливаясь и стремительно несясь дальше.
Когда главная масса льда прошла, бурлаки спустили барки в реку по склизням[66] и закрепили барки прочными канатами. С берега на борт судов перекинулись сходни, и сотни бурлаков с тяжелыми ношами бесконечной вереницей потянулись грузить барки.
Железные полосы, круглые прутья, листовое железо, литые гранаты, ядра, картечи, пушечные стволы, чугунные решетки для царского дворца – все это беспрерывно продвигалось по сходням и согласно указаниям сплавщика укладывалось на днище барок. Топот бурлацких ног, лязг железа, крики грузчиков – все это сливалось в сплошной лихорадочный гул.
Барки медленно садились все глубже в воду, и сплавщики, надрываясь, распоряжались, указывали, в какое место судна складывать или перекладывать груз. Деревянными мерками прикидывали они, насколько спускались в воду борта, следя, чтобы нагрузка производилась равномерно, чтобы барка не косила, иначе она может в пути свалиться набок, либо завертеться, либо поплыть «дохлой коровой».
Три дня работа кипела, не прерываясь ни на минуту; бурлаки, утомленные, с красными воспаленными лицами, выбиваясь из сил, работали сменами: пока одна смена грузила, другая отдыхала. Погрузка продолжалась и после захода солнца, при свете разведенных на берегу громадных костров в прозрачном полусумраке белой северной ночи.
К утру четвертого дня погрузка окончилась. Бурлаки разместились по баркам. На каждой их плыло около пятидесяти. Они должны были стоять посменно у потесей – двух громадных весел на корме, заменяющих руль, и таких же двух весел на носу барки. С таким тяжелым веслом могли управиться только десять бурлаков. Им предстояло также помогать в случае посадки барки на мель, лезть в студеную воду и стаскивать «усохшую» барку. Бурлаки тащили под палубу свои котомки и располагались там в ожидании призыва на работу.
Барки были готовы тронуться в путь и вытянулись вдоль берега. Бурлаки стали к рулевым веслам. Сходни были сброшены. Сплавщики поднялись на высокие скамейки посреди барки.
– Отдай снасть! – пронесся окрик.
Рабочие сняли петли канатов с громадных пней.
На бугре сверкнул огонь. Гулко прогремел пушечный выстрел и громовыми раскатами прокатился по лесу и дальним горам. Второй, третий выстрел…
Роман «Чингизхан» В. Г. Яна (Янчевецкого) – первое произведение трилогии «Нашествие монголов». Это яркое историческое произведение, удостоенное Государственной премии СССР, раскрывающее перед читателем само становление экспансионистской программы ордынского правителя, показывающее сложную подготовку хана-завоевателя к решающим схваткам с одним из зрелых феодальных организмов Средней Азии – Хорезмом, создающее широкую картину захвата и разорения Хорезмийского государства полчищами Чингиз-хана. Автор показывает, что погрязшие в политических интригах правящие круги Хорезма оказались неспособными сдержать натиск Чингиз-хана, а народные массы, лишенные опытного руководства, также не смогли (хотя и пытались) оказать активного противодействия завоевателям.
Роман «Батый», написанный в 1942 году русским советским писателем В. Г. Яном (Янчевецким) – второе произведение исторической трилогии «Нашествие монголов». Он освещающает ход борьбы внука Чингисхана – хана Батыя за подчинение себе русских земель. Перед читателем возникают картины деятельной подготовки Батыя к походам на Русь, а затем и самих походов, закончившихся захватом и разорением Рязани, Москвы, Владимира.
Роман «К „последнему морю“» В. Г. Яна (Янчевецкого) – третье заключительное произведение трилогии «Нашествие монголов», рассказывающее о том, как «теоретические доктрины» Батыя о новых завоеваниях на европейском континенте – выход к берегам «последнего моря», превращаются в реальную подготовку к походам татаро-монгольских полчищ сначала в среднее Поднепровье, потом на земли Польши, Моравии, Венгрии, Адриатики.
Историческая повесть известного советского писателя В. Г. Яна (Янчевецкого) «Огни на курганах», впервые изданная в 1932 году и в последствии переработанная и дополненная, рассказывает о талантливом, но жестоком завоевателе Александре Македонском. Писатель постарался изобразить его таким, каким он был в действительности: разрушителем городов, истребителем мирного населения целых районов, казнившим каждого, кто оказывал ему сопротивление или казался подозрительным.
Роман «Чингисхан» – эпическое повествование о судьбе величайшего полководца в истории человечества, легендарного объединителя монголо-татарских племен и покорителя множества стран…«Батый» – история еще одного великого завоевателя, хана Батыя, расширившего границы монголо-татарской империи до севера Руси и вторгшегося в Польшу и Венгрию.«К “последнему морю”» – эпопея о противостоянии Руси и монголо-татарских завоевателей, о тонких связях, поневоле сложившихся между победителями и побежденными, о взаимном культурном и политическом влиянии русских и монголов, – но прежде всего о чести и мужестве, в равной степени присущих и тем, и другим.Монгольские всадники по-прежнему стремятся к «последнему» – Средиземному – морю, монгольские ханы-полководцы по-прежнему мечтают о всемирном господстве.
Повесть «Юность полководца» посвящена князю Александру Невскому и рассказывает о заслугах князя в качестве организатора обороны Великого Новгорода от натиска шведов и Тевтонского ордена в начале 40-х гг. XIII в. При этом автор показывает, что Новгород под руководством этого князя был той частью «русской земли», которая сохранила не только какую-то независимость от Орды, но и очевидную боеспособность в борьбе с агрессией западных соседей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Выдающийся киносценарист Валентин Ежов прожил счастливую жизнь в кино, поскольку работал почти со всеми крупнейшими режиссерами страны, такими как Марк Донской, Борис Бариет, — Владимир Басов, Григорий Чухрай, Яков Сегель, Георгий Данелия, Лариса Шепитько, Андрон Михалков-Кончаловский, Витаутас Жалакявичус и другие, а также Серхио Ольхович (Мексика), Ион Попеску-Гопо (Румыния), Токио Гото (Япония). Лишь однажды у Валентина Ежова произошла осечка: когда он написал Сергею Бондарчуку для его фильма о Джоне Риде сценарий «Кровавая фиеста молодого американца», режиссер его отверг.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
«Кто любит меня, за мной!» – с этим кличем она первой бросалась в бой. За ней шли, ей верили, ее боготворили самые отчаянные рубаки, не боявшиеся ни бога, ни черта. О ее подвигах слагали легенды. Ее причислили к лику святых и величают Спасительницей Франции. Ее представляют героиней без страха и упрека…На страницах этого романа предстает совсем другая Жанна д’Арк – не обезличенная бесполая святая церковных Житий и не бронзовый памятник, не ведающий ужаса и сомнений, а живая, смертная, совсем юная девушка, которая отчаянно боялась крови и боли, но, преодолевая страх, повела в бой тысячи мужчин.