Молот ведьм - [21]

— Поздравляю, — сказал я, когда во время пира оказался рядом с певицей. — Достойная восхищения выдержка, ясность ума и необыкновенная сила голоса. — Я чуть поднял кубок и выпил в её честь.

Она слегка улыбнулась. Её глаза блестели, а бледные щёки порозовели от вина.

— И слабая женщина может на что-нибудь пригодится, магистр Мордимер, — ответила она.

— Как видно, не слабая, ибо кто может о себе сказать, что спас спокойствие города и много человеческих жизней? — спросил я учтиво.

Она улыбнулась ещё больше, явно довольная собой. Как видно, немного надо, чтобы приятно польстить её тщеславию. Приблизилась ко мне, и я почувствовал тяжёлый запах её духов.

— Я заметила, что вы тогда тоже встали, магистр, — сказала она. — Не будет ли невежливо с моей стороны спросить, что вы собирались сделать?

Она стояла боком ко мне, и я видел в профиль её красивую мордашку и смелые очертания груди. Но вашего покорного слугу обучали открывать то, что скрыто, и доходить до сути вещей, не обманываясь неискренней двойной игрой. Поэтому я в душе улыбнулся, думая над женским тщеславием, а вслух сказал:

— Собирался принять власть над городом, именем Святой Службы.

— У вас есть такое право? — её глаза блеснули.

— Мы не дерзаем им пользоваться без особой нужды, — серьёзно ответил я.

— Вы одни, без стражи, без армии… — она явно не могла поверить.

— Такова мощь Господа, которую он обрёл, сходя с Креста муки своей и неся врагам железо и огонь, — произнёс я и отнюдь не разминулся с истиной, поскольку в сердцах многих людей имя Инквизиции звучало как тревожный набат.

Наш разговор прервал молодой подвыпивший дворянин, который бесцеремонно меня толкнул и начал распространяться о красоте и уме Риты.

— Позвольте вас представлю друг другу, — она мягко его прервала. — Магистр Мордимер Маддердин, инквизитор из Хеза.

Молодой дворянин побледнел, пробормотал слова извинения и постарался быстро исчезнуть в толпе. Я улыбнулся, а певица презрительно надула губы.

— Что за трус, — сказала она.

— Вы позволите задать вам вопрос?

Она смотрела на меня какое-то время, а потом кивнула проходящему мимо юноше.

— Вы не против наполнить мой бокал? — спросила с ослепительной улыбкой.

Юноша вспыхнул как барышня и чуть ли не вырвал бокал из руки Риты.

— Возможно, — ответила она, глядя мне в глаза. — Всё зависит от сути этого вопроса.

— Почему вы приговорили его к смерти? — спросил я. — Также легко вы ведь могли спасти ему жизнь.

Она звонко рассмеялась.

— А я уж подумала, что вы захотите изучить мои самые сладостные секреты и самые тёмные тайны, — сказала она, кокетливо обмахиваясь шёлковым платочком. — Обманули мои надежды!

— Молю о прощении, — я склонил голову.

— Благородная госпожа. — Юноша с бокалом в руке появился около Риты. — Позвольте…

Она взяла сосуд из его руки и снова одарила его улыбкой.

— Когда начнутся танцы, вы не откажете… — начал молодой человек со щеками, покрытыми пунцовым румянцем.

— Простите, — прервала она его мягко, но категорично. — Я сейчас разговариваю об очень важных делах с почтенным магистром Инквизиции.

Юноша бросил на меня взгляд, скорее с ревностью, чем со страхом, а потом низко поклонился Рите и отошёл пятясь, всё время оставаясь в поклоне.

— Позволю всё же надеяться… — запинаясь, сказал он на прощанье.

Она кивнула ему, а потом снова обратила свой взор на меня.

— Даже странно, что вы не догадываетесь, — сказала она. — Я сделала это, по крайней мере, по трём причинам.

— Благодарность бургграфа, поскольку освобождение приговорённого, вызвано ли оно чудом или же нет, уронило бы его престиж. Благодарность семей убитых, а это значит людей, здесь в Биаррице. — произнёс я. — Но третьей причины не знаю.

— Благодарность. Красиво вы это называете, — она подкупающе улыбнулась. — Подумайте, чего бы я добилась, спасая ему жизнь? Гнева одних, озабоченности других, и, кто знает, даже пролития крови? А это был человек, никому неизвестный. Бродяга.

— Осталась третья причина, — напомнил я, лениво раздумывая, во сколько звонких крон обернулась благодарность семей убитых девушек.

— Пусть останется моей маленькой тайной, — сказала она. — Без обид, магистр.

— Конечно, без обид, — ответил я. — У каждого есть право на секреты.

— То-то и оно. — Она вежливо кивнула мне и ловко вмешалась в толпу.

Тут же около неё зароились поклонники, а мужские взгляды чуть ли не снимали с неё платье, концентрируясь главным образом на выдающейся груди. Я улыбнулся своим мыслям и протиснулся в сторону Шпрингера, который давал какие-то поручения дворецкому.

— Сейчас начнётся схватка, — сказал он, как только меня увидел. — Будете делать ставки, магистр Маддердин? Я пожал плечами.

— Даже не видел борцов. Но кто знает?

— Искренне советую поставить на Руфуса, — он понизил голос. У этого человека кувалды в кулаках.

В банкетном зале приготовили арену, на которой должны были выступить борцы. Вполне приличную, так как она насчитывала пятнадцать на пятнадцать футов, что означало: участники смогут показать несколько большее мастерство и ловкость, и всё не закончиться тем, что встанут лицом к лицу, колотя друг друга, пока один из них не упадёт. Бургграф сидел недалеко от арены на высоком кресле и грыз жирного каплуна. Увидел мой взгляд и помахал мне рукой. Я вежливо поклонился, но не пошёл. И так возле него крутилось множество людей, а Линде в основном уделял внимание некой черноволосой красотке в кармазинном платье, чья красота была в состоянии чуть ли не затмить Риту.