Молот Тора - [13]
Мне почему-то резко не захотелось думать, как все это расшифровывается. Пальцы мои словно сами собой разжались. Осколок брякнулся на пол. Я поднял донышко от чего-то другого. Снова то же клеймо!
– Символ Локи, – немедленно сообщил мне Гундерсон. – Гибкость, способность меняться, увертливость.
В ушах у меня зашумело. Этот символ я уже видел. Совсем недавно. В собственном номере.
– Откуда ты знаешь? – спросил я у Хафборна.
– Как мне уже приходилось вам говорить, я проводил свое время в Вальгалле с пользой, и у меня теперь есть ученая степень в области германской литературы, – гордо он выпятил грудь колесом.
– О чем он упоминает всего лишь по несколько раз на дню, – вклинилась Мэллори.
– Эй, ребята! Зайдите-ка в спальню, – позвал нас оттуда Ти Джей.
Поспешив туда, мы увидели, что он подцепил на штык из наваленной кучей горы одежды темно-зеленое шелковое платье без рукавов.
– Шикарное, – щелкнула языком Мэллори. – Между прочим, от Стеллы Маккартни.
– Откуда ты знаешь? – нахмурился Хафборн.
– Я тоже провожу с пользой время в Вальгалле, – мастерски сымитировала она его пафосную интонацию. – И получила ученую степень в области моды.
– Молчи, женщина, – пробормотал Хафборн.
– А это видели? – поднял в это время Ти Джей из кучи одежды темно-зеленый смокинг с обшитыми розовым шелком лацканами.
Башку мне совсем переклинило. Клейма с символом Локи на черепках посуды. Дикий разгром в бывшем номере Икса. Горы зелено-розовой разнополой одежды.
– Выходит, их здесь поселилось двое? – в обалдении глянул на друзей я. – У него что, есть сестра?
Хафборн фыркнул:
– Ти Джей, ты сам ему объяснишь или мне помочь?
По коридору разнесся трубный звук рога.
– Время обеда, – тут же отреагировал на него Ти Джей. – Пошли. За едой и договорим.
Трое моих друзей направились к двери, а я так и остался сидеть на корточках над горой осколков, таращась на логотип с инициалами.
– Магнус, ты идешь? – поторопил меня Ти Джей.
В лифте я, как вы помните, жаждал поесть и после вздремнуть, но теперь ни того ни другого мне уже не хотелось.
– Идите, – махнул друзьям я, хватая с пола еще один черепок с клеймом. – Мне надо кое-что проверить.
Глава V. Личная жизнь моего меча куда лучше, чем моя собственная
Идти на обед в таких растрепанных чувствах мне и впрямь не следовало. Там ведь у нас возле шведского стола бьются насмерть, и меня бы сейчас почти наверняка насадили на вилку для мяса фондю еще прежде, чем я бы успел до конца наполнить тарелку.
В Вальгалле вообще подавляющее количество коллективных встреч и общений происходит до смерти. Игра в скрэббл. Сплав на плотах по бурным рекам. Поедание блинов. И даже игра в крокет. (По поводу последнего особое предупреждение: никогда не соглашайтесь играть в викинговский крокет!)
У себя в номере я, прежде чем оглядеться, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, готовясь к тому, что сейчас увижу такой же разгром, как в апартаментах А. Ф. Номера-то у нас одинаковые, вот у меня возникло сильное опасение, что мой может из солидарности сотворить с собой то же самое. Но нет: в нем все оставалось по-прежнему. Разве что было гораздо чище, чем в тот момент, когда я из него уходил.
Никогда здесь не видел ни одного уборщика, и для меня остается полной загадкой, каким образом они умудряются в мое отсутствие появиться, проделать свою работу и незаметно исчезнуть. Непременно заменят белье на кровати, пусть я даже в ней и не спал. Выскребут до блеска ванную комнату, хотя я оставляю ее обычно чистой и прибранной. Сложат и выгладят всю одежду, хотя она у меня и так остается аккуратно сложенной. Выстирают и накрахмалят нижнее белье. Вы только вдумайтесь: они крахмалят мне нижнее белье!
Меня до сих пор это как-то смущает. Мало того что живу в столь роскошных апартаментах, меня еще в них и обслуживают по первому разряду. Я же привык все делать самостоятельно. Мама с детства меня приучила к этому. Но в какой бы чистоте я ни оставлял свой номер, обслуга безжалостно стерилизовала там каждый предмет, к тому же еще оставляла каждый раз какой-нибудь подарок, что приводило меня в большее замешательство, чем накрахмаленное белье.
Ноги сами собой понесли меня к камину. Первый раз ступив в этот номер, я обнаружил на мраморной полке над очагом снимок, запечатлевший меня, восьмилетнего, вместе с мамой на вершине горы Веллингтон. С той поры рядом с ним возникло еще несколько фотографий. Иные из них я знал с детства, другие увидел лишь после того, как они появились здесь. Не знаю уж, где обнаружила их гостиничная обслуга. Может быть, просто по мере того, как номер мой под меня подстраивался, они появились из космоса. Или Вальгалла хранила где-нибудь в облаке резервную копию сцен земной жизни каждого из эйнхериев.
Взгляд мой остановился сперва на фото кузины Аннабет. Она там стоит перед Золотыми Воротами в Сан-Франциско. Ветер ерошит ей светлые волосы, в серых глазах затаился веселый блеск, будто она услышала или увидела что-то очень смешное.
Мне видеть ее всегда радостно. Чувствую с ней родство не только по крови, но и по духу. Я вспомнил о нашей последней встрече, и меня охватила тревога.
