Молоко за вредность для фараона - [10]

— Пойдем к моему ложу, счастливый избранник Богов, — с пафосом сказала Сечкина. — И пусть твоя последняя ночь жизни станет самой прекрасной.

Я облегченно вздохнул. Хоть я и стоял во второй шеренге в красном мундире центуриона, опасения, что Сечкина выберет меня все же были. Теперь можно расслабиться…

— Что, правда, его того? — спросил я стоявшего рядом чернокожего легионера.

— Чего «того»?

— Ну, убьют утром?

Легионер посмотрел на меня, как на опасного сумасшедшего.

— Новенький? Тогда понятно. Если всех убивать — служить некому будет. В Рим переведут, в гвардию к Августу. Он Клеопатриных «избранников» привечает назло Антонию, целую когорту уже из них набрал.

— А чего ж так желающих мало?

— А ну ее, Клепу эту! — зевнул негр, почесываясь под матрикой — нагрудной пластиной. — Баб, что ли, в Александрии мало? Да и в гвардии у Августа уставщина, то учения, то маневры, то парады. Лучше уж здесь. Так что приходится жребий тянуть…

Тут же он вытянулся «смирно» и заорал что было сил вслед удаляющейся в царские покои фараонше Сечкиной:

— Да здравствует царица Клеопатра!

Сечкина осталась сеансом довольна. По крайней мере по коридору общаги она прошла царственной походкой, как настоящая фараонша по мозаичным плитам роскошного дворца.

— Следователь областной прокуратуры Панов. Отдел "Р", — представился нежданный визитер, сунул мне под нос «корочки» и цепким взглядом осмотрел кабинет. Мне сразу стало как-то нехорошо. Нет, никакой вины я за собой не чувствовал, но синдром «Красной шапочки» сработал: «Был бы человек, а статья найдется». И тем более, что это за отдел такой "Р"?

— Чем могу помочь нашим доблестным правоохранительным органам, — сказал я по возможности бодро.

— Можете, можете помочь, — заверил следователь, доставая какие-то протокольные листы и выкладывая на стол несколько фотографий. — Я из отдела виртуальных расследований. Вам известен вот этот человек?

Еще бы мне не узнать Яшу Палкина, не знаю, как его по отчеству.

— Да, — проговорил я удивленно. — Но я не понимаю, чем могу вам…

— Да все ты понимаешь! — неожиданно перешел следователь на «ты». — Давай, парень, не будем тянуть кота за хвост, цепляй на меня шлем и включай свою машинку.

— Но врачебная тайна… — попробовал я неуверенно возразить.

Следак выразительно на меня посмотрел, и я быстро вставил диск в щель.

Я снова оказался за стойкой бара в итальянском ресторане. Панов ползал на коленях меж недвижимых тел и собирал гильзы в пакетики. Каждую — в отдельный. Потом он сделал несколько снимков допотопной камерой с магниевой вспышкой..

— Ладно, можете уносить, — скомандовал он санитарам, и те суетливо начали грузить мертвые тела на носилки. — И не надо так спешить, эти ребята уже никуда не торопятся…

На полу остались только лужи загустевшей крови и очерченные мелом силуэты. Около одного из них молитвенно воздевал клешни к потолку недоеденный омар. Чтобы успокоиться, я снова тер салфеткой бокалы. Помогало слабо.

— Значит, ничего не видел, ничего не слышал? — спросил Панов, подходя к бару и укладывая широкополую шляпу на стойку.

Я пожал плечами и сказал с итальянским акцентом:

— Я уже все рассказал, синьор комиссар: синьоры сидели, кушали лазанью, омаров, устрицы, пили вино, потом начали стрелять. Я испугался, крикнул «Мама миа» и спрятался за стойкой.

Заметив направление взгляда следователя, я нацедил из бутылки с длинным горлышком в узкий бокал и подвинул его в сторону Панова:

— Напиток беллисимо, синьор!

— За счет заведения? — ухмыльнулся коп и опрокинул янтарную жидкость в себя.

Панов собрал свои бумажки, уложил их в папку, а ту спрятал в дипломат.

— Ладно, Владислав Мамичев, будем считать, что наше первое знакомство состоялось. Будем работать. Кстати, а что ты налил мне там, за стойкой, — спросил он, уже направляясь к двери, — что-нибудь итальянское?

— Бренди, ирландский, — ответил я…

Мы сидели в «Корсаре», Белкин молча слушал, меланхолично пережевывая сушеного кальмара. Я закончил свой скорбный рассказ и попросил у официантки Надюхи еще кружку пенного.

— Вот что, Влад, ты, пожалуй, прав, — наконец сказал Белкин. — Не надо было нам с этим Яшей связываться…

Вот так новость, Белкин говорит «не надо было нам», можно подумать, это я бритого Палкина за свой комп силой тащил.

— Давай, чтобы больше никаких криминалов, лучше уж дамочкам несчастным помогать или страдальцам типа твоего Кручины. Кстати, как там твоя таинственная Галина? Шикарная телка, согласись. Но ты с ней поосторожнее, я тут случайно узнал, у нее муж тоже из «крутых». И вот еще держи, новая программка, запускаешь и вносишь любые коррективы в характер персонажа. Можно запросто Терминатору сделать характер Белоснежки и наоборот.

Я представил себе Белоснежку, «мочащую» гномов из шестиствольного пулемета, и усмехнулся.

Следующая неделя прошла более или менее спокойно. Следователь Панов больше не появлялся, Яша Палкин тоже, как выяснилось, он был в бегах. Дважды приходил Кручина, и я все-таки дал ему пофараонствовать. Видимо, сеансы нашей психологической помощи пошли ему на пользу, он держался все увереннее, а во время последнего визита долго стоял у вешалки, дожидаясь, пока я приму у него шляпу и пальто. Щас, разбежался. А в основном приходил обычный народ с обычными проблемами. Особенно мне понравился тихий псих из обладминистрации, который мечтал повторить полет Юрия Гагарина. А мне что, жалко? Едва натянув маску, он тут же заорал: «Поехали!» Впрочем, говорят, он и на работе только этим и занимается, что орет. А потом появилась Галина. Она была в джинсах, пушистом белом свитере и пахло от нее по-новому, если мне не изменяет нюх — свежей фиалкой. Единственное, что удивило в ее облике, — большие черные очки. Неожиданно она попросила у меня кофе и расплакалась…