Молоко без коровы - [73]

В храме у него появился начальник – годящийся ему во внуки священник Сергей Иванов, про которого в СМИ писали, будто он брат криминального авторитета. Спустя несколько дней после его назначения бесследно исчезло дорогостоящее булыжное мощение перед храмом. А Иванов при поддержке начальства изменил приходской устав и начал чистку совета прихода: на место обычных верующих пришли люди епархии. Вертикаль РПЦ в те годы выстраивалась по всей стране: епископам надоела полуфеодальная независимость настоятелей, и они стали наращивать власть по примеру светских смежников.

Адельгейм рассказывал, что большинство священников привыкли все это смиренно принимать и удивлялись, почему он не хочет публично повиниться перед Евсевием. Ведь всего-то и надо было подписать обращение, уже составленное к этому случаю: «Я, проклятая гадина и мразь, оскорбил Вашу святыню, Высокопреосвященнейший Владыка! За совершенную подлость мне не место в человеческом обществе. Мне место в выгребной яме…» Власть архиерея ничем не ограничена, он может выгнать любого священника каждую минуту: недавно батюшки не имели даже трудового договора, а пенсия, если и будет, – минимальная. Поэтому и мероприятия с участием епископа пронизаны покорностью, словно обкомовские собрания.

Каждый год в Прощеное воскресенье Адельгейм сообщал в письме Евсевию, что прощает его по-христиански, но ответного жеста не получил. Отец Павел с грустью констатировал: «Самое страшное, что из церкви ушла любовь, а вместо любви вся эта бюрократическая начинка пришла. Патриарх – он по духу своему чиновник, и он этот бюрократизм в церкви насаждает. Выстраивает вертикаль власти. Он думает, что этим создаст мощную организацию, которая на него будет работать. Но мне кажется, что он глубоко заблуждается, и итогом всего этого будут похороны РПЦ». Его оценки процессов в церкви становились жестче, а за месяц до смерти Адельгейм сказал: «К сожалению, церковная жизнь в России гаснет. И сколько бы в Патриархии ни говорили про золотые купола, к сожалению, золотые купола выражают только силу церковной власти и рост церковного бюджета за счет государственных доходов, не больше. А духовная жизнь разрушается и уничтожается… В этой церкви не остается места для Христа: имя Его все реже и реже главами церкви упоминается… Теперь православие и христианство совсем не одно и то же. Потому что под словом «православие» больше понимается национальная идеология, а вовсе не христианская вера»^[1].

Мы уже давно привыкли, что политики, призывающие нас покупать отечественное, предпочитают «лексусы», а детей учат в Швейцарии. Что за речами о многодетных семьях – бесплодие авторов, а ревнители усыновления не рвутся взять в собственный пентхаус сироту. Так и за проповедями любви и сострадания может жить готовность выселить больных детей на улицу, чтобы насолить критику.

В том же Пскове епархия изгнала архимандрита Зинона (Теодора). На сегодня это самый известный иконописец славянского происхождения, а на Западе его и вовсе считают новым Андреем Рублевым. В 1995 г. за вклад в церковное искусство он первым из церковных деятелей получил Государственную премию России. Более половины альбома «Современная православная икона», выпущенного по благословению патриарха Алексия II, посвящено работам Зинона. А в 1996 г. его изгнали за литургию, отслуженную архимандритом и двумя православными монахами с католическим священником. Хотя, подчеркивая единство христианского мира, службы с представителями других конфессий служили и патриарх Алексий II, и высшие иерархи РПЦ.

Я встретился с председателем псковского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК) Ириной Голубевой. Она рассказала, что церковь воспринимает переданные ей храмы как торговые точки, которые нужно отремонтировать для увеличения потока клиентов. Храм Василия на Горке – единственная сохранившаяся церковь начала XV века, времени расцвета Псковской вечевой республики. В начале XXI века местный настоятель установил в окнах стеклопакеты и выложил пол керамогранитом. В храме Михаила Архангела батюшка заложил силикатным кирпичом окно и арку. А в церкви Елены и Константина отец Пантелеймон и вовсе возводит строения поверх старинных могил.

Голубева рассказала: «В ответ на наши претензии святые отцы обычно говорят, что сейчас не XV век и надо идти в ногу со временем. Что в старой кладке пола у женщин застревают каблуки. Что у них свой закон и свои архитекторы. Как оказалось, один такой «архитектор» пел у батюшки в церковном хоре. Они находят столь же образованных спонсоров и латексной краской покрывают стены из пористого известняка. Известняку обязательно надо дышать, а краска действует как компресс, и стены начинают гнить». Впрочем, все это лишь фон к истории о том, почему в 2010-е гг. десятки миллионов православных россиян уже не ощущали себя в лоне РПЦ.

К отцу Павлу Адельгейму приезжали целые автобусы паломников с Урала и Поволжья, и даже с Чукотки была группа. Хотя он и священником формально не являлся – так, старичок при храме. В августе 2013 г. он пустил в дом 27-летнего душевно больного москвича, который во время разговора о евангелисте Луке ударил священника ножом