Молоко без коровы - [30]

Например, на Камчатке чиновники любят повторять, что «главное богатство – это люди». Однако богатство тает: сегодня в Камчатском крае осталось 316 тыс. человек, хотя еще в 2013 г. было 320 тысяч. При этом в списке самых дотационных регионов полуостров вышел на третье место: 37,5 млрд рублей, полученных из Москвы в 2017 г., – это почти как Чечня и Крым, вместе взятые, хотя их население в 11 раз больше. Камчатская элита оправдывается географической удаленностью региона от центра, хотя эта причина вторична. Как раз из-за удаленности от столиц традиционные для России бюрократические язвы достигли здесь чудовищных форм. Наместники Москвы и крупный местный бизнес образовали высшее сословие, рассматривающее полуостров как вотчину с крепостными. А уже вследствие этого начался исход населения.

Однажды мне в газету «Совершенно секретно» позвонила женщина Лариса Токунова, камчатский правозащитник, и очень эмоционально рассказала, что там у них творится настоящий беспредел. Силовики ради показателей ломают судьбы обычных людей. Например, ее сыну, 19-летнему студенту, дали 14 лет лишения свободы, словно серийному убийце, за несколько папирос с марихуаной, которые лежали на холодильнике в квартире его друга. Работа журналиста научила меня осторожности, и я с недоверием попросил прислать документы.

В приговоре суда было написано, что 14 октября 2004 г. сотрудники Госнаркоконтроля Петропавловска-Камчатского ворвались в квартиру на улице Победы, 4. Они задержали шестерых ребят 18–19 лет, которые, по оперативной информации, регулярно здесь собирались, курили марихуану и продавали ее знакомым. Традиционный сюжет для любого областного центра России, за которым редко следует наказание, связанное с лишением свободы. Но городской суд и вправду приговорил 19-летнего спортсмена, будущего юриста Николая Токунова к 14 годам строгого режима за 2,8 грамма изъятой конопли.

Неформальное объяснение у этой первобытной жестокости простое: на Камчатке нет героина, но есть полторы сотни сотрудников Госнаркоконтроля, которым нужно отчитываться по крупным делам. Как им быть? Возможности наркотрафика ограничены: вокруг Петропавловска отсутствует железнодорожная сеть, автодороги – только местного значения. Доставить в город наркотики можно только самолетом или морем. Но в аэропортах пассажиров тщательно досматривают, а поредевший флот находится под жестким контролем пограничников и береговых служб. Для наркоторговца в таких условиях игра не стоит свеч. Как следствие, наркологи Петропавловска не могут вспомнить ни одного внутривенного наркомана. Поэтому приходится превращать безобидных студентов в картель Синалоа.

Весной 2004 г. Россия в духе мировых тенденций пошла на либерализацию законодательства по легким наркотикам: постановлением правительства уголовная ответственность за хранение менее 20 граммов конопли была отменена. А дальше, видимо, подключились ведомственные лоббисты – как с карельскими пожарными и петербургскими ветеринарами. И вот введены в действие допустимые нормы хранения наркотических веществ, не встречающиеся в аптекарской практике, – например, 0,00075 грамма для хальциона. Продажа косяка конопли превратилась в особо тяжкое преступление, за которое дают от 8 до 20 лет.

Из показаний Алексея Радченко («подельника» Николая Токунова по делу № 1-175): «На меня оказывали физическое давление, которое проявлялось в периодических избиениях, применялись пытки электрошоком, при этом я был лишен какой-либо возможности двигаться, так как был прикован парой наручников к стулу, на котором почти все эти 33 часа и провел в сидячем положении. Наряду с физическим давлением на меня оказывалось огромное психологическое давление… Меня освобождали от оков наручников и вели к соседнему кабинету, где я, стоя в дверном проеме, мог видеть, как подвергают пыткам моего друга Николая Токунова… На двух сдвинутых вместе стульях лежал на животе Николай, руки его были застегнуты наручниками за спиной, а между руками были просунуты ноги. На голове Токунова был надет целлофановый пакет черного цвета, который был завязан на шее. Николай не двигался и совершенно не подавал признаков жизни».

На суде все понимали, что папиросы «Беломор» со смесью табака и конопли, лежавшие на холодильнике, были приготовлены не для продажи, а для намечавшейся вечеринки. Однако гособвинитель Хайбрахманова требовала для Николая Токунова 17 лет лишения свободы – чуть ли не максимально возможное за наркоторговлю наказание. Судья Цабадзе, бывший работник прокуратуры, учел молодость Токунова, его безупречное прошлое, положительные характеристики и «пожалел» – дал 14 лет!

В Петропавловске я выяснил, что в ФГУ ИК-6, местной зоне строгого режима, из 1250 заключенных более четырехсот сидят за коноплю. То есть каждый третий узник, большинство которых – вчерашние студенты и школьники. У Людмилы Плужниковой посадили мужа Павла на шесть лет. У него было восемь друзей 24–27 лет, которых он знал со школы. В тот момент все они сидели на «шестерке» за коноплю: Ковальчук Илья, экспедитор, имеет сына, 4 года – за 9 г; Мальчик Константин, выпускник вуза, 3,5 года – за 2 г; Романов Сергей, моторист, имеет дочь, 8 лет – за 3 г; Барковский Владимир, торговый представитель, имеет двоих детей, 6 лет – за 9 г; Брюзгин Павел, матрос 1 – го класса, 6,5 лет – за 5 г; Кайгородов Евгений, строитель, имеет дочь, 5,5 лет – за 3,5 г; Пархенко Сергей, электросварщик, имеет двоих детей, 5 лет – за 3 г; Сайтов Роман, сапожный мастер, 6 лет – за 8 г; Сайка Андрей, 2 года – за 0,5 грамма. Итого 9 изломанных жизней, или 46,5 лет за 43 грамма «дури».