Молодой Ленинград ’77 - [5]

— Разве мы не справляемся? — высокомерно спросил Брегов. — Кого-нибудь задерживаем? Нет. Будем делать как следует! Халтуру я гнать не привык.

Голубев пожал плечами:

— Дело ваше, только ни к чему все это.

«Эх, мне бы такую уверенность! Уж он-то, наверное, нигде и никогда не растеряется», — невольно позавидовал он.

Вроде и сидел Брегов не так, как другие, — плотно, основательно, как статуя. На смуглом цыганском лице с резкими чертами ни тени улыбки. Мышцы туловища словно выточены из темного дерева — каждая четко выделяется.

— Почувствовал, Игорек, как нам достается? — спросил Валерка Бодров. — У нас самая трудная работа в отряде.

— За час не очень-то почувствуешь, — улыбнулся Голубев. — Да я и так знаю, что трудная. У бетонщиков, пожалуй, не легче.

— Нет, у нас самая трудная, — упорствовал Валерка. — Смотри, весь откос в порядок привели.

— Ладно, ладно, — примирительно сказал Игорь. — Молодцы!

— Ну то-то, — удовлетворенно заключил Валерка. — Вот увидишь, все у нас будет «хоккей»! Потому что я везучий. Мне всю жизнь везет. Предки у меня хорошие, не вмешиваются по пустякам. «Жигули» купили, осенью пойду на курсы, получу права, пользуйтесь тогда моей добротой, приглашайте любую девушку. Ни одна перед машиной не устоит! А то, что сюда бесплатно приехал, — разве не везение? Другой за всю жизнь ни разу на Дальнем Востоке не побывает, а я, студяга, уже здесь. Лет через десять буду говорить зеленой молодежи: «Я БАМ строил!» Почет мне и уважение! Вот, Игорек, какой я везучий. О разных пустяках уж и не говорю.

Веселыми, шальными глазами уставился на Голубева, словно требуя подтверждения своей удачливости. Вскочил, побежал к воде, облился по пояс, вернулся назад.

— А ведь дождик, наверное, будет. Надоел Ташкент.

Над горизонтом застыли тяжелые лиловые облака, обещая прохладу. Надоели однообразное чистое небо и сухая жара.

Из-за дальней полоски леса раздался мощный рев, властно сотрясавший воздух. Достиг пронзительной силы и оборвался. Словно выброшенный гигантской тетивой, серебристый истребитель со скошенными крыльями в несколько мгновений пересек полнеба. За первым по очереди взлетали другие самолеты, резко заваливались набок и круто снижались, выравниваясь у самой земли. Полет был дерзок и красив.

Брегов со странным выражением следил за истребителями. Потом резко опустил голову, выругался.

— Эх, мне бы сейчас в кресле-катапульте лежать, а не в земле ковыряться!

Удивленные внезапной печалью бригадира, ребята промолчали.

— Да ладно, чего там! — Лицо Брегова приняло обычное суровое выражение. — Поговорим о наших делах. А дела наши, уважаемый мастер, вот такие. Дня через три бригада будет простаивать. Так что немедленно договаривайся, чтобы склад дали строить или еще один откос бетонировать.

— Не хотят давать, пока не закончим хоть один этап, — объяснил Игорь.

— Ты мастер, должен добиваться!

Игорь не стал спорить попусту.

— Скоро должен приехать начальник мостоотряда, тогда, думаю, добьюсь. Мужик он, говорят, замечательный.

Валерка обрадовался:

— Дави на него, Игорь! Пусть выгодную работу дает. А мы-то уж сделаем, если денег побольше подкинет.

— Все ты, Валерка, на деньги переводишь! — поморщился Игорь.

— А что? — удивился Валерка. — Деньги же всеобщий эквивалент. Начальник-то твой, наверное, на юге отдыхал, пока мы здесь вкалывали?

— Нет, он в Штатах лекции читал, — с гордостью сообщил Игорь, как будто сам причастен был к этой поездке.

— Ишь ты! — восхитился Валерка. — Как же из тайги в Америку попал?

— Делился опытом строительства вот этого моста. Крупный специалист. Придумал такое, что в мире никто не делал. Большое начальство в Москве не соглашалось. Пока там разбирались, он на свой страх и риск начал строительство. Пришел запрет, а здесь уже три опоры стоят. Не поспоришь. А по плану только готовиться должны были к строительству. Говорят, поседел немного, но своего добился.

— Вот бы мне на его место! — размечтался Бодров. — Уж я бы воспользовался возможностью! Сумел человек одним ходом славы и денег добиться!

Игорю обидно стало, что Валерка незаурядный образ низводит до своего мелкого понимания.

— Из-за корыстных соображений вряд ли он стал бы бороться за свою идею. Карьеру не так делают. Ты уж очень примитивно судишь.

— Я-то все правильно понимаю, — с загадочным видом произнес Валерка и без видимой причины резко сказал: — Ты вот Гончарову не скажешь, что он лентяй. Не хочешь, значит, рисковать?

— При чем здесь Гончаров? — удивился Игорь.

— А при том… Юрка на кафедре ассистентом пристроился, может тебе на экзамене навредить.

Голубев возмутился:

— Ты, Валерка, совсем заговариваешься! И почему это Юра лентяй?

— А потому, что или с кинокамерой бродит, или просто так прохлаждается.

— Поставил бригадира белоручку! — презрительно подал голос Брегов. — Тунеядцев разводишь! Вон видишь — на рельсах кто-то отдыхает? Наверняка Гончаров.

Смущенный Игорь промолчал — в чем-то, пожалуй, ребята правы, слишком уж Юра увлекся кинокамерой. А Игорь действительно настоял, чтобы Гончарова поставили бригадиром. Парень с пятого курса, без пяти минут инженер. — казалось, лучше человека не подобрать. Но Юра не совсем правильно понял свои обязанности. Надо было раньше с ним поговорить, да как-то повода не находилось и неудобно было.