Молодая Раневская. Это я, Фанечка... - [61]
В "Горе от ума" однажды Фаина допустила оплошность. Говоря:
она вместо "племянник" сказала "посланник". Оговорилась, с кем не бывает, зрители, кажется, ничего не заметили. Но Борис Борисов, игравший Фамусова, был большим шутником и, несмотря на свой солидный возраст, любил каверзы. Всякий раз в этой сцене, как только Фаина доходила до "он химик, он ботаник", Борисов поворачивал голову так, чтобы не было видно из зала, и, преувеличенно артикулируя, шептал: "посланник, посланник…", провоцируя Фаину повторить ошибку. Фаина просила Борисова прекратить, Изольдов грозился объявить ему выговор, но Борисов не унимался. Паспортный возраст его близился к шестидесяти, а в душе он продолжал оставаться юным проказником. Устав просить и уговаривать, Фаина решила ответить своему мучителю тем же манером. В той же сцене, перед тем, как Фамусову надо было сказать: "В моем календаре…", она начала шептать: "инвентаре, инвентаре…". Борисов клюнул на удочку — оговорился, и с тех пор перестал мучить Фаину.
Изольдов уговаривал Фаину и Павлу Леонтьевну остаться на третий зимний сезон, соблазнял обеих новыми ролями, но они отказались. Не хотелось сидеть третий год на одном месте, хотелось играть на более благоустроенной сцене. Отработав второй летний сезон в Мариуполе, Вульф с Раневской уехали в Днепропетровск. Их пригласил туда Владимир Ермолов-Бороздин, который после возвращения из Крыма работал в Малом театре.
Днепропетровский драматический театр был создан совсем недавно, в 1927 году. Основой нового театра стала часть труппы московского Малого театра во главе с Ермоловым-Бороздиным.
Надежды, которые Фаина и Павла Леонтьевна возлагали на Днепропетровск — Старый знакомый! Труппа Малого театра! — совершенно не оправдались. Без Павла Рудина Ермолов-Бороздин был не так уж и хорош. С Рудиным они составляли гармоничный тандем, прекрасно дополняя друг друга. Став же основателем нового театра, Ермолов-Бороздин преисполнился чувства собственной значимости (не на пустом месте преисполнился, но все же, все же), и с ним стало трудно работать. Кроме того, труппу раздирали постоянные склоки, потому что далеко не все актеры Малого театра переехали в Днепропетровск по своей воле. Были такие, кто приехал сюда за перспективой, для того, чтобы выдвинуться из второго эшелона в первый, но были и те, кого перевели в приказном порядке. Грызню между собой "москвичи" прекращали лишь для того, чтобы, объединившись, нападать на "чужаков", то есть на актеров, пришедших в труппу не из Малого.
Фаина с Павлой Леонтьевной считали дни до окончания сезона. Играли без удовольствия, с большинством коллег и с самим Ермоловым-Бороздиным общались только по работе. Смоленск вспоминали как райское место. Когда в апреле Ермолов-Бороздин завел речь о том, не останутся ли Раневская и Вульф на следующий сезон, обе рассмеялись ему в лицо.
Из Днепропетровска переехали в Махачкалу, в Дагестанский государственный академический театр. Павлу Леонтьевну пригласили туда как актрису, режиссера и преподавателя. В Махачкале полного сезона не отбыли — ролей было мало, с режиссурой у Павлы Леонтьевны не заладилось, только преподавательская работа доставляла ей радость. Фаина не сыграла в Махачкале ни одной новой роли. Играла Зину в "Человеке с портфелем" (здесь эту пьесу играли правильно, без "идеализации" главного героя), играла Княгиню в "Горе от ума" и Варю в "Бронепоезде".
Периферия наскучила Павле Леонтьевне и Фаине ужасно. Хотелось оседлой столичной жизни.
Глава девятнадцатая
БЛУЖДАЮЩАЯ ЗВЕЗДА
"Горит звезда, дрожит эфир,Таится ночь в пролеты арок.Как не любить весь этот мир,Невероятный Твой подарок?.."Максимилиан Волошин, "Горит звезда, дрожит эфир…"
"Учет и контроль — вот главное, что требуется для "налажения", для правильного функционирования первой фазы коммунистического общества", — писал Владимир Ульянов-Ленин в своей работе "Государство и революция". Сразу же родился анекдот, который рассказывали вполголоса и только в своем кругу: "Социализм — это строжайший учет, и контроль за учетом, и надзор за контролем, и проверка надзора, и контроль проверки, и ревизия контроля, и присмотр за ревизией".
Учет и контроль внедрялся повсюду. В том числе и в искусстве.
Раньше каждый ставил что хотел, что считал нужным. Иногда конкурирующие труппы, игравшие в одном городе, договаривались о том, кто, что и когда будет ставить, чтобы не обрушивать друг другу сборы. Иногда, наоборот, ставили "под конкурента", чтобы переманить к себе публику. Но решение принимал антрепренер, или режиссер… "Проклятый царский режим", который, по утверждению большевиков, "забюрократизировал" всю страну, не додумался до театральных отделов при Министерстве просвещения и до утверждения репертуаров театрам. Прошла пьеса цензуру — ставьте на здоровье. Удивительная безалаберность!
В 1929 году Александр Таиров почувствовал, что кредит доверия, отпущенный ему Советской властью, вот-вот иссякнет. Его покровитель (можно сказать, что и приятель) Анатолий Луначарский досиживал в кресле наркома просвещения последние дни. Осенью 1929 года Луначарский был смещен с поста, который он занимал двенадцать лет, с первого дня революции, и назначен председателем Ученого комитета при ЦИК СССР
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.