Молодая кровь - [138]

— Кто там?

На миг Роб потерял голос.

— Янгблад, — тихо ответил он.

— Кто, не слышу?

— Янгблад. — Что она, оглохла? Дверь приоткрылась.

— О, — сказала Бесси Мэй, — херувимчик, мистер Янгблад из Нью-Йорка! Джо Луис второй. Милости просим, входите!

Она заперла дверь, взяла его под руку и провела в тускло освещенную комнату, прямо к столу.

— Что вам угодно, мой красавчик?

— Да ничего. Просто я зашел проведать вас— «Дурак!» — обругал он себя.

— Вот и прекрасно! — воскликнула она. — Я так рада, миленький, что ты пришел! Прошлый раз ты платил, а сегодня я все беру на себя. Приказывай и получишь.

Роб стоял, высокий, молчаливый, глядя на нее и стыдясь, что он пришел сюда, — но уж теперь ничего не поделаешь. Она рассмеялась:

— Что с тобой, миленький? Кто-нибудь обидел и расстроил моего ребенка, потому он и пришел к маме?

Роб почувствовал себя просто мальчишкой, да еще глупым, и в этот миг возненавидел Бесси Мэй.

— Я хочу… выпить, — сказал он.

— Пожалуйста, миленький. Пей за мамин счет! Она принесла бутылку коричневого виски и поставила на стол.

— Это я держу для самых особых случаев, — объяснила она. — Своих гостей я «Гарлемской молнией» не угощаю. — Бесси Мэй и Роб сели друг против друга за маленький столик, и Роб смотрел на Бесси Мэй, на ее добрые, чуть сонные глаза, и думал об Айде Мэй: где она, что сейчас делает? Вот-то был бы ей сюрприз, если бы она знала, куда он попал! И сама же во всем виновата. Нет, не виновата, нет. Роб быстро хмелел, голова кружилась, как на карусели. Но с хмелем пришла и храбрость. Он покажет мисс Сладкой! Он глядел на Бесси Мэй, и она казалась ему все красивее и привлекательнее. Он уже не опускал глаз, как прежде, когда она смотрела на него. Он отомстит мисс Сладкой!

Бесси Мэй понимающе улыбнулась.

— Что с тобой, деточка?

— Вы сами знаете что! — ответил Роб. Он встал, обошел вокруг стола, потянул ее за руки и поднял с места. Потом начал целовать ее, и в первый момент она не сопротивлялась.

Затем Бесси Мэй порывисто отстранилась.

— Пора тебе, детка, уходить! — сказала она.

— Уходить? — хрипло переспросил Роб. — Зачем уходить? Я только пришел! — Он обнял ее, бормоча что-то о любви, но Бесси Мэй опять вырвалась из его объятий, и нестерпимый стыд охватил Роба: ну зачем он делает себя посмешищем?

Она обошла стол и остановилась в другом конце.

— И тебе не совестно, — сказала она, дразня его понимающей улыбкой. — Болтаешь о любви, когда я тебе в матери гожусь! Что тебе сейчас нужно — так это стакан холодной воды со льдом. Видно, тебя доняла какая-нибудь белая девчонка у вас в гостинице, вот ты и разгорячился и прибежал к маме. Нет, дитятко, сегодня мама не грабит колыбель.

Роб стоял и смотрел, как она наливает ему воду.

— Я ушел из гостиницы в четыре часа. У меня сегодня свободный вечер.

— Ну что же еще могло случиться? Значит, твоя подружка дала тебе отставку. У тебя, наверно, капризная хорошенькая подружка, такая, что жизни боится. Прогнала тебя, вот ты сразу и помчался к маме! — Глядя на его серьезное лицо, она засмеялась. — Успокойся, миленький, выпей холодной водички, на вот, мама налила тебе.

Он удивленно поглядел на нее. Черт возьми, откуда ей все это известно?

— Я вам не нравлюсь, — сказал он.

— Что ты, деточка! Мне кажется, что ты самый хорошенький, самый милый мальчик во всем Кроссроудзе и к тому же самый умный.

— Тогда в чем же дело? Почему…

— Потому что тебе не нужно со мной связываться. Ты хочешь чего-то добиться в жизни. Я слишком уважаю твоих родителей, чтобы тебя завлекать. Пока я еще не краду младенцев из колыбелей. Дела мои не так уж плохи.

Вот теперь Роб готов был уйти — она отрезвила его окончательно. Впрочем, готов и не готов…

— Я взрослый, — сказал он. Ну к чему он сказал это? Попрощался бы и ушел!

— Я могла бы прикинуться дурочкой, — сказала Бесси Мэй, — сделать вид, что влюбилась в тебя, и втянуть тебя в какую-нибудь сомнительную историю, но это погубило бы нас обоих. Да ты и сам далеко не зайдешь. Потому что у тебя настоящий характер. Я это хорошо понимаю. Поняла еще несколько лет назад, когда увидела тебя на вечере песни и услышала твое выступление. В тебе что-то есть. Ты в гостинице долго не останешься, разве только временно, на самый короткий срок.

Роб взял стакан и выпил воду залпом. Он хотел уйти, но не знал, как это сделать. Она подошла к нему, взяла его под руку и повела к двери. Уже у самого выхода он повернулся к ней, и лицо его горело от нестерпимого стыда.

— Дьякон Дженкинс спорил со мной на что угодно, — сказала Бесси Мэй, — что ты больше ко мне не придешь, правда, спорил только так, а в заклад ничего не выставил — он же не игрок! А я ему сказала: «Ни черта вы не понимаете!»

— Как? Дьякон Дженкинс?

— Ты только, детка, не подумай о нем плохого, он сюда не ходит. Я встретила его на Гарлем-авеню недели две назад. Можешь не беспокоиться, я не расскажу ему, что ты был у меня, никому не расскажу. Да это никого и не касается, кроме нас с тобой.

Она встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

— Больше не смей приходить к маме, слышишь, маленький? Потому что — чем черт не шутит, — в другой раз мама может и не устоять! — Она рассмеялась. — Маме следовало бы положить шалуна к себе на колени и выпороть его так, чтобы он запомнил на всю жизнь.