Молочные берега - [17]

Схватив трубку, она разъяренно рявкнула:

— Кто это такой настырный, а?!

И услышала осторожный голос сестры:

— Томик, это я, Леля.

Тамара растерянно уставилась на трубку: Лелька ненавидела телефоны. Все вопросы она решала исключительно при личной встрече. Старшая сестра никогда бы не стала висеть на телефоне столько времени!

Прижав трубку к груди, Тамара обреченно признала: что-то случилось. И сюрприз приятным не был, она не сомневалась ни капли.

Тамара припомнила последнюю встречу с Ритой, Лелькину глупую браваду — магичка паршивая! — пакет с тремя тысячами долларов. Прикинула, что прошло с того идиотского спектакля как раз четыре дня, и побледнела, так стало не по себе. Она осторожно поднесла к уху трубку и выдохнула:

— Слушаю.

— Я же тебе только что все рассказала! — возмутилась Лелька.

— Ничего, повторишь.

— Ты не слышала, что ли?

— Нет. Я отходила на секунду, у меня Крыс ужинает.

— Отходила она! Я же из автомата звоню! Меня Сережа хватится!

— У вас что, телефон сломался?

— Да нет… — Лелька немного помялась и почему-то шепотом призналась: — Я просто не хотела, чтоб меня слышали.

Лелькин голос звучал непривычно смиренно, и Тамара невольно хмыкнула. Лелька хрипловато воскликнула:

— Впрочем, я думаю, все будет хорошо!

— Да что будет-то?!

— Ах да…

Лелька надолго замолчала и лишь жалостливо сопела в трубку. Тамара сухо бросила:

— Что, я оказалась права?

— О чем ты? — слишком невинно спросила Лелька.

— Кончай строить дурочку! Повторяю: я оказалась права?

Трубка играла в молчанку. Тамара прорычала, отрезая себе пути к отступлению:

— Признавайся, Ритка приходила?

— Нет, — пискнула трубка.

Тамару затопила волна облегчения. Она только сейчас почувствовала, что у нее трясутся руки, а пластмассовая трубка стала мокрой от пота и неприятно скользкой. Губы еще дрожали, но Тамара успокаивающе улыбнулась встревоженному Крысу и почти нормальным голосом переспросила:

— Нет?

— Нет, — глухо подтвердила далекая Лелька. — Она не приходила, она звонила.

С этой секунды отсчет времени пошел для Тамары по-другому. Схватив аппарат, она прошла к креслу и села. Вопросительно посмотрела на трубку и неохотно поднесла ее к уху.

— Ты меня слышишь? — прошелестела Лелька.

Тамара холодно буркнула:

— Давай дальше.

— Ну, понимаешь…

— Понимаю. Не тяни. Сама говоришь: Серега хватиться может. Или тот же Мишка.

— Ага, — грустно признала Лелька, — могут. — И снова замолчала.

Тамаре вдруг стало смешно: Лелька раньше никогда не придерживалась страусиной политики. Видимо, хорошенько ее прижали! Или Серега прав, и она все-таки взрослеет?

Трубка издавала самую экзотическую мешанину покаянных вздохов, и Тамара ехидно буркнула:

— Каешься? Ну ладно. Давай так: я тебе сама скажу, что произошло, а ты потом подкорректируешь. — Она немного помолчала. Нервно откашлялась и быстрым шепотом произнесла: — Курьер смылся с этим сверхценным грузом, и во всем винят тебя. Я угадала?

— Почти.

— Расшифруй!

— Ну… курьер действительно исчез. Но не с грузом, а уже с деньгами.

— Да какая разница?!

— Не знаю пока.

— И что Ритка?

— Говорит, чтоб я искала его.

— Ты?

— Ага.

— Как?!

— Ну… — Лелька смущенно хихикнула. — Я же колдунья. У меня должны быть свои способы. По ее мнению.

Тамара грубо выругалась. Лелька ахнула. Тамара проскрипела:

— Что еще сказала эта сладкая дура?!

— Да так, — неуверенно пробормотала Лелька. — Ничего особенного.

— Не тяни! У меня Крыс еще не выгулян!

Крыс, услышав свое имя, жалобно заскулил. Лелька слабо выдохнула:

— Она сказала: я выбирала курьера, я и виновата. Должна его срочно найти.

— Все?

Лелька молчала. Тамара холодно повторила:

— Я спрашиваю: все?

— Срок — ровно неделя. Иначе…

— Что — иначе?

— Не знаю, — призналась Лелька. — Наверное, так положено. Думаю, она имела в виду — иначе плохо будет.

Сестры надолго замолчали. Забытый Крыс оскорбленно гавкнул. Тамара, вздрогнув, пришла в себя и горько воскликнула:

— Какие же мы кретинки! Особенно ты. Я ведь предупреждала!

Лелька учащенно задышала в трубку. Крыс пыхтел рядом и жался к хозяйской ноге, морда его показалась Тамаре печальной, пса мучили нехорошие предчувствия.

— Томик, все обойдется, я уверена, — с фальшивой бодростью заверила младшую сестру Лелька.

— Это как? В молочное облако увидела? — язвительно поинтересовалась Тамара.

— Вовсе нет, — обиделась Лелька. — Я просто чувствую, и все!

— Да-а? И что же ты собираешься делать, предсказательница вшивая?

— Томик, ты хамишь!

— Что?!

Нешуточный гнев сестры чуткая Лелька уловила на расстоянии и мгновенно пошла на попятный.

— Я хотела сказать, что дельце-то пустячное!

— Ну-ка, ну-ка, это забавно.

— Я этого парня в два счета найду!

— Как?

— Запросто!

— Запросто? Сгораю от любопытства.

— Ну…

— Смелее!

— Рита оставила свой телефон, я завтра же позвоню ей. Утром.

— С заявлением, что ты пошутила, пусть они поищут где-нибудь настоящую колдунью? Посоветуешь объявления почитать? Не одна ж ты у меня такая дуреха! Как там? Их не сеют, не жнут, они сами родятся…

— Томик, я серьезно!

— Да ну?

— Я потребую все сведения об этом парне и его фотографию. Он же местный, неужели мы с тобой его не найдем?

— Мы?

— У нас целая неделя!

— У нас?

Голос Тамары звучал непривычно язвительно, и Лелька озадаченно замолчала. Тамара бросила сочувственный взгляд на Крыса — беднягу давно пора вывести — и ледяным голосом сказала: