Молнии Великого Се - [136]

— Я не успел! — княжич выглядел виноватым и оправдывался, точно подгулявший муж-забулдыга. — Сначала пришлось отбиваться от варраров: отроки и старики, знаешь, еще те вояки! Потом примчался этот, — он неодобрительно ткнул в сторону Ветерка, — и начал тискать меня словно девчонку! Насилу отбился. Ну, а когда явился ваш руководитель проекта и приставил к твоей спине бластер, мне просто стало не до чего!

— То есть, если Птица правильно истолковала послание двунадесятого ряда, то князь Ниак уже завладел Амритой! — на этот раз черед цепенеть и рвать на себе волосы пришел Дикому Коту.

— Только в том случае, если в пророчестве о наследнике рода царей говорится о нашем с ней ребенке, — сухо, словно речь шла о чем-то постороннем, отозвался Ветерок. — Сама она не принадлежит к роду царей.

— Как? — этот вопрос вырвался из уст всех, находящихся в рубке, и был повторен Синдбадом.

— Петр Акимович, опасаясь козней змееносцев, поменял все данные своих внучек, фактически подменил одну девочку другой, тем более, что к манипуляциям с памятью прибегать не пришлось: в силу юного возраста малышки мало что помнили.

— А я еще думала, почему и в царском дворце, и в травяных лесах меня преследует дежа вю, — всплеснула руками Лика. — Словно я все это уже видела наяву!

— Удивительно, что никто ничего не заподозрил, — устало усмехнулся Ветерок. — Ты же копия царя Афру!

Камень подумал, что сходство Лики с покойным владыкой заметил еще во время первой встречи с ней, но вновь решил не высказываться.

— А ты это… не выдумываешь? — осторожно поинтересовался Синеглаз, мигом сообразивший всю выгоду, сулившую ему от брака, на который их к тому же благословил отец избранницы.

Ветерок пожал плечами.

— Но в пророчестве не может говориться о тебе! — сурово глянул на него Дикий Кот. — Там ясно сказано, что врата откроет лишь наследник рода царей, женщиной не рожденный, а ты уже достаточно давно появился на свет.

— Появился. Но не естественным путем! — безразличным тоном сообщил Ветерок. — Матери делали кесарево, боялись, что не выдержит сердце. Впрочем, кого я пытаюсь обмануть! — прервал он сам себя, не ведая, как дать выход скорби. — Корабль, конечно, был настроен на мои параметры, но ангар, в котором он находился, так же, как и пусковая шахта, были открыты явно извне, и кроме Птицы никто не смог бы этого сделать, сколько бы я ни убеждал себя в обратном. Я даже догадываюсь, где располагается пункт управления, который она сумела отыскать!

Мы находились так близко друг от друга, что могли бы дотянуться! Теперь все потеряно. Если она и жива, то находится в руках узурпатора. Праздник Первых Побегов, как и День Весеннего равноденствия, закончился двенадцать часов назад. Мы упустили свой шанс, вернее использовали его, чтобы разбить эскадру. Но теперь, если речь зайдет о том, чтобы обменять корабль с оставшимися Молниями на жизнь царевны, вам придется меня убить, иначе я сделаю это, не задумываясь.

— Нэ надо никаго убивать, слуш! — с ликованием в голосе сообщил по связному устройству все это время остававшийся на другом корабле Синдбад. — И ничего еще не потеряно! Я, к-анэчн, н-э знаю гдэ с-эйчас Птиц, но Весеннее равноденствие наступит только черэз двэнадцать часов. Молнии к счастью н-э закинули нас в каменный век, не просто так большую часть энергии мы направили в старую червоточину, но п-адарили нам сутки времени. Я н-э повэрил приборам, связался с Вимом. Он свято убежден, что мы еще даже до корабля н-э добрались!

— В таком случае не стоит мешкать! — получив надежду, оживился Дикий Кот, ибо Ветерок был так потрясен услышанным, что зашелся кашлем, от которого у него пошла горлом кровь.

Лика утащила его в медотсек, браня на чем свет за преступное небрежение своим здоровьем и полную безответственность в отношении сестры, о беременности которой она, кажется, узнала только что. Притихший Синеглаз ей помогал.

— Синдбад! — На правах старшего по званию распорядился Дикий Кот. — Останешься со Смерчем на орбите, мало ли, вдруг Альянс захочет еще одну эскадру послать! Оставшихся зарядов вам точно хватит! Остальные по местам согласно штатному расписанию, если здесь его еще кто-то придерживается. Идем на посадку!

Мост, что на звезды стремится

Двигатель вертолета чихал, ругался на машинном языке и пропускал обороты, как сердце человека, страдающего мерцательной аритмией. Искореженные и выпрямленные вновь явно с помощью кувалды винты устрашающе скрипели, грозя в любой момент отвалиться, а приборная панель выглядела так, словно по ней прошелся зенебок. В общем подниматься в воздух на такой машине могли только отчаянные храбрецы вроде Олега и его товарищей-разведчиков или одержимые безумцы, как Вадик и Птица.

Хорошо хоть связь работала. С Олегом им, увы, поговорить опять не удалось. К тому времени, когда они на своих зенебоках преодолели двадцать пять километров, разделявших пункт управления и ангар, корабль находился уже вне зоны доступа, возможно даже в подпространстве. Зато Палий и Вим отозвались почти сразу.

Заведующий кафедрой истории и этнографии Сольсурана в сердцах обложил их трехэтажным на нескольких языках: