Молли Мун и волшебная книга гипноза - [48]

— Удачи, удачи тебе, — говорили все вокруг. Она вышла на сцену и заняла свое место в кабине космического корабля, готового к старту. — Десять минут до занавеса, — шепнул кто-то. У Молли подвело живот. Она никак не могла сосредоточиться.

Оркестр заиграл увертюру — попурри из лучших песен мюзикла. Публика притихла, слушая. Молли съежилась. Голова стала пустой, как набитый ватой мешок.

— Ну же, Молли, напрягись, у тебя все получиться, — сказала она себе тихим дрожащим голоском.

Увертюра закончилась, и, хотя Молли горячо желала, чтобы время остановилось, спектакль все же начался. Под барабанную дробь занавес с шелестом поднялся.

Публика затаила дыхание. Тысячи глаз впились в Молли Мун. Кукушка. Вот она, новая звезда Бродвея, сидит в кабине огромного космического корабля и поглаживает примостившуюся рядом собачку Петульку.

Из динамиков загрохотал механический голос.

— Наземный центр управления — майору Уилбуру. Слышите меня? Вы готовы к старту?

— Готов, — ответил майор Уилбур.

И вдруг, очень медленно, с потолка начало спускаться огромное стекло.

Это и была новая сцена, добавленная Молли. Перед ракетой установили не простую раму, а специальное, необыкновенно мощное увеличительное стекло, которое театр за огромные деньги заказал в НАСА — американском космическом агентстве. Сквозь него Молли казалась публике настоящей великаншей. А самой сильной частью увеличительного стекла была его середина, и, когда Молли приблизилась к ней, ее закрытые до сих пор глаза стали больше в восемьдесят раз.

Сцена выглядела эффектно, и по залу прокатился одобрительный шепот. Искушенным нью-йоркским зрителям спектакль нравился, они расслабленно откинулись в мягких креслах и смотрели, как сцена постепенно погружается в темноту: только на закрытых глазах Молли играл луч прожектора.

— Десять, — начался обратный отсчет в громкоговорителе. — Девять… восемь…

— Двигатели включены, — сообщил майор Уилбур.

— Семь, шесть… пять… — отсчитывала Земля.

— Есть зажигание, — сказал майор.

— Четыре… три… два… один. Старт!

По залу прокатился грохот. Вокруг кабины вспыхнули оранжевые огни, изображавшие пламя двигателей, и в тот же миг глаза Молли, огромные, как экраны самых больших телевизоров, распахнулись. В последний миг Молли сумела сосредоточиться, и ее увеличенные в десятки раз глаза пробегали по зрительному залу, как лучи лазеров. Во всем зале, от партера до галерки, люди смотрели в глаза Молли, и странная неодолимая сила притягивала их, всасывая в гипнотический круговорот ее взгляда.

Молли показалось, что воздух наполнился электрическими разрядами, они щекотали ее от корней волос до кончиков пальцев. Это и было то самое, уже хорошо знакомое ей чувство слияния, только увеличенное в громадном масштабе зрительного зала. Молли медленно обвела взглядом театр, заглядывая в самые дальние уголки, и вернулась в первые ряды партера. Чувство слияния становилось все сильнее и сильнее, и внезапно страх куда-то исчез, словно испарился. Молли ощущала в себе необычайную силу, она была уверена, что сумела добраться до каждого, кто сидел в зале, и знала, что билетерам строго-настрого велено не впускать опоздавших. Ей ничто не угрожало.

— Смотрите — на — меня, — на всякий случай произнесла Молли, хотя все глаза в зале и без того были обращены на нее. — Смотрите — на — меня, — медленно повторила она, и голос ее был притягателен, как магнит.

Молли вплела гипнотические инструкции в песенку, которую сама сочинила. Теперь она запела ее без оркестрового сопровождения. Мелодия была простая, но призрачно чарующая.

Этот спектакль — несравненно — хорош.

Лучше него — ты нигде — не найдешь!

Мои танцы — и песни — обрадуют всех,

Мои шутки — вызовут — громкий смех.

Наш мюзикл — лучший — на все — времена.

Звездой — двадцать первого века — стану — Я!

Молли щелкнула пальцами, и зал наполнился оглушительным ревом ракетных двигателей.

— Готово, — сказала Молли, приблизив лицо к середине увеличительного стекла. — Мы ВЗЛЕТЕЛИ!

Увеличительное стекло поднялось к потолку, и мюзикл начался по-настоящему.

Целых два часа публика стонала от восторга, восхищенная песнями и танцами Молли. Она с одинаковым изяществом танцевала все — и балет, и чечетку, и джаз, и брейк-данс. Она как пушинка взлетала в воздух и скользила над сценой. А когда она запела, зрители от наслаждения закрыли глаза и впали в сладостное забытье. Девочка очаровала всех!

Однако на самом деле Молли танцевала довольно неуклюже и невпопад. В чечетке она тяжело топала, а в джазовом танце никак не могла попасть в такт. Но самой Молли очень нравилось танцевать, а интереснее всего были боевые сцены с участием марсиан. Голос у нее был невыразительный, она страшно фальшивила, но никто этого не замечал. Другие актеры играли замечательно и подсказывали ей, когда она забывала слова, но в этом не было нужды — Молли могла бы вообще не произнести ни единой строчки, и публика все равно бы ею восхищалась. Да и Петулька тоже всем понравилась, хотя она ничего не делала — просто лежала на сцене возле рампы и со скучающим видом сосала камушек.

Мороженое капало зрителям на колени — они забывали лизать его.