Молли - [9]

Шрифт
Интервал

Но миссис Лиддел разрезала воротничок пополам и сделала огромный уродливый разрез по переду блузки, прямо посередине. Она перестала плакать, но дорожки на ее щеках стали уже не красными, а пунцовыми. Она бросила матросский костюмчик на пол, вытащила из шкафа комбинезончик из льна и отрезала брючины. Потом она сорвала с плечиков рождественское платьице Молли из зеленой тафты и отрезала пышные рукава и огромный атласный бант, который был сзади у талии.

Молли кинулась к матери и попробовала выхватить ножницы из ее рук. Я испугалась, что миссис Лиддел сейчас ударит дочь, я читала о таких случаях в газетах; мне казалось, что я должна добраться до телефона и вызвать полицию.

– Отойди от меня! – завопила миссис Лиддел. – Отойди от меня! – Она подняла ножницы высоко над головой.

– Я ненавижу тебя! – визжала Молли. – Я ненавижу тебя!

– И я тебя ненавижу! – завыла мать. – Ты испортила мое платье! Что я такого сделала, что у меня такая дочь, как ты? Не смей выходить из своей комнаты до вечера! Подумай о том, что ты сделала! – И она вылетела из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Я пошла к Молли. Она сидела на полу, погубленные наряды лежали у нее на коленях. Это был один из тех редких случаев, когда я видела ее плачущей.

– Я убью ее, – прошептала Молли, пряча лицо в ладонях. – Я убью ее.

Внизу было тихо. Я погладила Молли по голове и уставилась на висевшие на стене плакаты с Аланом Лэддом и Вероникой Лейк. Я слышала в школе разговоры о миссис Лиддел – о том, почему мистер Паркер дал плакаты из кино только Молли и никому больше.

В первый раз с тех пор, как мы с Молли подружились, я поняла, насколько непростой была ее жизнь.


Через несколько месяцев после смерти мужа Кэтрин Лиддел начала устраивать у себя дома бесконечные вечеринки для раненых, которых отправили с фронта домой. Именно тогда я начала лгать своей матери, рассказывая о том, чем мы с Молли занимались, когда я оставалась у нее ночевать. По субботам удобный «паккард» Кэтрин останавливался перед нашим домом, и я выбегала на улицу с сумкой, где были мои необходимые для ночевки вещи и кулек с пирожными, испеченными моей матерью. Мы вдвоем грызли пирожные по дороге в бакалею, куда миссис Лиддел посылала нас купить морковь, сельдерей, огурцы, оливки – все, что она могла позволить себе при своем ограниченном бюджете. Мы подсчитывали расходы, споря о качестве горчицы и майонеза; миссис Лиддел брала рецепты блюд из женских журналов, которые она принималась просматривать, как только мы приносили покупки домой.

Днем она давала нам специальные метелки из перьев и просила стереть пыль в гостиной и столовой, пока она приготовит яйца под острым соусом, свинину под маринадом и гарнир. Мы очень боялись ее «проверок».

– Молли, ты оставила свой носок под диваном, – говорила она.

Или:

– Девочки, вы забыли про пепельницы. Я просила вас вытряхнуть пепельницы.

Или:

– Посмотрите на нитки этого ковра. Вы чистили его или любовались им? Мы же принимаем сегодня ветеранов, людей, которые сражались за нашу свободу. И это – лучшее, что вы могли для них сделать?

Она летала по комнатам, поправляя тут и там кружево, обивку, расставляя свечи на обеденном столе, украшая шелковыми цветами кофейный столик. Молли и я полировали серебро, а она накрывала на стол, расставляя хрупкие тарелки с розами по краям.

Она ставила пластинку с «Богемой» или «Мадам Баттерфляй» и, работая, пела вместе с певицей. Молли украдкой смотрела на меня и посмеивалась. Серебро словно прилипало к нашим пальцам и придавало им металлический запах, но мы продолжали эту тяжелую, нудную работу и слушали наставления миссис Лиддел. Нам казалось, что семь часов не пробьет никогда.

Кэтрин была слишком нервна и подвижна, чтобы готовить обед; она слишком заботилась о своей фигуре, чтобы нормально есть. Мы с Молли выпекали пирожные, которые присылала моя мать, выпивали по стакану молока, чистили зубы, тщательно мыли лицо и натягивали свои лучшие воскресные платья.

Потом мы шли к миссис Лиддел в ее спальню.

Любуясь собой, она, чуть морща губы, накладывала перед зеркалом помаду.

– Всегда открывайте рот, когда мажете губы, – это позволяет руке двигаться прямее, – советовала она, а мы наблюдали за ней, затаив дыхание.

Она учила нас всему ритуалу женственности – как красить ногти в красный цвет, как махать руками, пока лак сохнет, как держать сигарету, когда мужчина дает тебе прикурить.

Мы полностью погружались в интимную атмосферу ее комнаты, вдыхая запах лака и пудры, облака лазури и дыма. Растянувшись на пушистом, щекотавшем бедра ковре, мы с Молли благоговейно прикасались к жемчугу, который протягивала нам миссис Лиддел.

– У женщины никогда не бывает слишком много жемчуга, – поучала она. – Твой отец купил мне это во время нашего медового месяца в Испании. Он собирался даже сам нырять за жемчугом, но я и слышать об этом не хотела.

Она прижимала нитку к себе, глядя в потолок. Мне кажется, иногда она забывала, что мы рядом с ней. Потом Молли с хрустом откусывала яблоко, и чары рушились.

– Мэри Алиса Лиддел, разве я не говорила тебе, чтобы ты не смела есть в моей спальне? Ну-ка тише, вы обе! – она выставляла нас за порог и закрывала дверь.


Рекомендуем почитать
Счастье

Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.


Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Три рассказа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Уроки русского

Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.


Книга ароматов. Доверяй своему носу

Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.


В Бездне

Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.