Молли - [15]

Шрифт
Интервал

– Ну, – нетерпеливо спросила Молли, – ты скажешь нам, в чем дело, мам? – Она поставила локти на стол и положила подбородок на сложенные ладони.

Миссис Лиддел открыла глаза.

– Молли, сколько раз я тебе говорила, сними локти со стола. Давайте сначала закажем что-нибудь, а потом я расскажу новости. – Она заказала для всех нас филе миньон с печеной картошкой, маслом и сметаной. – А на десерт, пожалуй, мы попробуем клубничное парфе. – Миссис Лиддел вернула официанту меню с таким видом, словно была королевой и протягивала ему руку для поцелуя.

– Ну, – сказала она, когда официант ушел, – угадайте, в чем дело! – она смотрела больше на меня, чем на Молли. – Мы переезжаем в Итаку, штат Нью-Йорк. До свидания, дражайший Чарльстон!

Я обмерла, меня словно парализовало. Может быть, это шутка?

Но нет, миссис Лиддел не смеялась. Молли, сидевшая рядом со мной, скомкала салфетку и бросила ее на стол.

– Я ненавижу тебя, – сказала она. – Ты подлая, ужасная мать, и я с тобой не поеду. Я останусь с Бетси.

Но на самом деле у Молли, конечно, не было выбора. Ей пришлось ехать. Через неделю они уехали, и произошло это так внезапно, что у меня совершено не было времени привыкнуть к этой мысли.

В нашу последнюю ночь мы с Молли вместе приняли ванну; наши волосы плавали вокруг наших голов, словно водоросли.

– Надо придумать церемонию, – сказала Молли. Она подняла розовую мокрую ногу и коснулась кончиками пальцев металлической трубы.

– Что ты имеешь в виду? – Я коснулась головой ее головы, с восхищением глядя на ее ножку, набрала полные ладони сверкающей пены и подула на нее, приведя синие и пунцовые прозрачные пузыри в движение.

– Церемонию единения, – пояснила Молли. Звучало это лениво, но как-то торжественно. – Знаешь, как у индейцев.

– А что у индейцев? – спросила я.

Знание Молли о других культурах было весьма средним, как и у ее матери: она не была хорошей ученицей, и вовсе не потому, что не была умна, просто даты и факты проходили мимо ее головки, как камни сквозь воду. Однако церемония индейцев меня заинтересовала, мне хотелось, чтобы что-нибудь скрепило нашу дружбу, чтобы эта ночь запомнилась навсегда.

Как следует вытершись полотенцем, мы вернулись в мою комнату и поставили будильник на полночь. Шторы мягко свисали с окон, голуби ворковали на ветках старого изрезанного клена – мы тоже вырезали на нем свои имена. Несмотря на жару, я прижалась к Молли. Она уткнулась головой мне в грудь, волосы у нее были влажные, пахли сиренью. Обычно мы болтали, лежа под простынями, или щекотали друг друга до полного изнеможения, но в ту ночь мы молчали, слушая тишину. Даже когда руки у меня онемели, я лежала неподвижно, чтобы Молли могла спокойно подремать в моих объятиях.

Вероятно, мы обе задремали, потому что одновременно проснулись от звонка будильника – он был зажат между подушками, чтобы мои родители не услышали его звона и не проснулись тоже.

Молли вскочила и уселась на край кровати. Она запихнула полотенце в щель под дверью, чтобы не проникали ни свет, ни звуки, а потом открыла косметический набор своей матери, который ей удалось стащить; я достала из шкафа швейную шкатулку. Мы расстелили одеяло на полу и, положив по краям подушки, сели, скрестив ноги, лицом друг другом, почти соприкасаясь коленями. Молли взяла помаду своей матери и нарисовала широкую красную полосу вдоль моего носа, потом провела по три полосы по моим щекам с помощью темно-

синего карандаша для век. Руки ее двигались по моему лицу, касаясь его легко, словно перья.

Настала моя очередь. Я взяла помаду и сняла колпачок; у меня замерзли пальцы; я наклонилась к Молли, положила руку на ее теплый подбородок и тоже провела черту вдоль ее носа. Она улыбнулась.

Взяв карандаш, я большим пальцем левой руки получше натянула кожу Молли и нарисовала правой рукой полоски на ее щеках. Она схватила зеркало и посмотрела на себя.

– Мы похожи на настоящих индейцев. – Она положила зеркало и достала спички. – Давай иголку.

Молли зажгла спичку и поднесла пламя к иголке, которую я держала перед ней, пока кончик не раскалился. Погасив спичку, Молли протянула вперед левую руку ладонью вверх.

– Давай, – сказала она, указывая на запястье. – Уколи меня сюда, чтобы до крови.

Она сидела совершенно неподвижно, пока я рассматривала ее руку и выбирала вену. Была все-таки некоторая опасность заражения; я осторожно коснулась кончиком иглы ее кожи и, стиснув зубы, надавила.

– Хорошо, – сказала Молли.

Я протянула ей свою руку, словно для жертвоприношения; холодная сталь коснулась кожи. Я вздрогнула.

– Открой глаза, – приказала Молли, сжала мою руку и стянула резинкой наши запястья. – Кровные сестры, – добавила она.

– Кровные сестры, – повторила я, сжимая ее пальцы.

Мы закрыли глаза, все еще сидя со связанными запястьями. Красные, синие, пунцовые искры бегали на внутренней стороне моих век, и я уже не могла сказать, где кончаюсь я и где начинается Молли. Я словно плавала по ее венам, чувствовала, как она входит в меня, словно кровь у нас отныне была одна.

Когда на следующее утро мы распрощались, мне и в голову не могло прийти, что больше я никогда ее не увижу.


Рекомендуем почитать
Крик далеких муравьев

Рассказ опубликован в журнале «Грани», № 60, 1966 г.


Маленькая фигурка моего отца

Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.


Собачье дело: Повесть и рассказы

15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.


Счастье

Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.


Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Уроки русского

Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.