Молитва за отца Прохора - [34]

Гроб опустили в могилу, теперь нам предстояла самая сложная и опасная часть работы: неслышно засыпать могилу землей. Особенно трудно это было вначале, когда комья земли стучат по гробу. Пришлось набирать землю в мешки и так спускать ее вниз. Дело шло медленно, но иначе мы не могли. Наконец насыпали холмик и укрепили на нем крест. Отец Михаил помахал кадилом и окропил могилу вином. В тишине мы постояли еще несколько минут, отдавая дань уважения покойному Ранко. Женщины рыдали на могильном кресте. Вместо последней речи отец Михаил прошептал несколько слов, восхваляющих порядочность, честность и набожность покойного.

Больше нам нечего было делать на кладбище. Над Овчаром показался венец слабого света, луна собиралась взойти на горизонте. Мы поцеловали крест и разошлись в разные стороны, чтобы не бросаться в глаза.

Я кружил по селам Драгачева, горящим, стенающим, кровоточащим. Вновь оказался в Дучаловичах, на пути к Преображенскому монастырю. В поле я увидел страшную картину: болгары избивали человека, привязанного к дереву. Происходило все недалеко от дороги, и я сразу же узнал несчастного: это был Боривое Пантелич, именно его жена Загорка предупредила нас о том, что каратели идут в монастырь Святой Троицы. Я остановился и наблюдал из кустов. Смотрел из укрытия, как эти изверги в приступе бешенства немилосердно избивают невинного человека.

Я не стерпел и приблизился к ним. В этот момент подошел офицер, и я обратился к нему со словами:

– Сделайте что-нибудь, помогите этому человеку. Это мой родственник.

– Раз его бьют, значит, он виноват, – отвечал офицер.

– Я ручаюсь, что это порядочный человек, – я решил не отступать.

– Ну пойдем, посмотрим, – сказал офицер.

Мы подошли к солдатам. Они были так заняты избиением, что сначала нас не заметили.

– Стойте! – приказал офицер.

Они остановились, глядя на своего командира.

– Что сделал этот человек? – спросил офицер.

– Он помогал четникам, которые убивают наших людей, – сказал один.

– У вас есть доказательства?

– Мы слышали, как об этом говорили.

– Ты знаешь этого человека? – спросил офицер Боривоя, указывая на меня.

– Конечно! – едва слышно произнес Боривое. Это отец Йован.

– Развяжите его! – приказал солдатам командир.

Боривоя освободили, он вытер руками окровавленное лицо.

– А теперь ступайте, – сказал нам офицер.

– Да вознаградит тебя Всевышний за это благое дело, – ответил я ему.

И мы ушли. Боривое, сильно избитый, еле шел, мне пришлось отвести его домой. Увидев мужа в таком состоянии, Загорка заголосила. Я велел ей замолчать. Должна радоваться, что муж живым вернулся. Боривое рассказал, как я его спас. Загорка перевязала ему раны, а меня угостила ракией. Я был частым гостем в их доме. В тот день, увидев отца в крови, их дочурка Дара расплакалась. Казалось, даже крошечный ребенок понимает, что случилось.

Был и другой случай. У подножья Овчара меня встретил учитель Жарко Йовашевич, родом из Марковицы, и сказал мне, что недалеко отсюда, у водяной мельницы, что стоит на Студеницком ручье в Дучаловичах, болгары избивают мельника. Мы отправились туда и застали мерзавцев, избивающих моего хорошего знакомого, мельника Милоя Гавриловича, владельца нескольких мельниц в округе. Муке из его мельницы не было равных от Кратовской скалы до Ездины и от Гучи до Каблара. В тот день перед мельницей мы застали множество подвод с мешками, а голоса карателей заглушали шум воды. Их крики сопровождались ударами. Наконец экзекуция прекратилась, солдаты на руках вынесли Милоя и понесли его к запруде. Они собирались сбросить его вниз, туда, где вода лилась в желоб, чтобы мельничное колесо его раздавило. Я не мог смотреть на это молча. Собравшись с духом, с крестом в руках, подошел и спросил:

– Именем Спасителя нашего спрашиваю, куда вы несете этого человека?

Вместо ответа ударили меня прикладом в живот. Я упал. Начали меня избивать, но я терпел, не издавал ни звука. Учитель прибежал мне на помощь, но и его ударили. Меня схватили и отволокли внутрь мельницы, а за мною Жарко и остальных помольщиков. Двери заперли. Вдруг всю мельницу охватил огонь, старые бревна вспыхнули, как факел. Мы поняли, что сгорим живьем. Люди заплакали от страха. Мы вместе навалились на дверь, она открылась. Выбежали наружу, Милоя нет и следа. Мельница молниеносно сгорела. Волы, коровы, привязанные к повозкам, мычали. Люди их освободили и разбежались. Позже я узнал, что и Милой каким-то чудом спасся.

Вам пора идти? Хорошо, доктор, до завтра.

* * *

Сегодня я собираюсь рассказать вам о древней святыне нашего края, месте, где нашел убежище народ в то страшное время. На высоком плато под названием Градина на горе Елица сохранились развалины старого города, руины церквей и крепостей. Специалисты считают, что город был построен во времена царствования Юстиниана, в шестом веке после Рождества Христова.

Спасаясь от болгарского террора, здесь собрался народ из нескольких драгачевских сел. Я был с беженцами, разделяя их судьбу. Укрытие мы нашли в паре сотен метров к востоку от развалин, на поляне, окруженной лесом. Собралось много мужчин, женщин и детей. Отсюда хорошо просматривались окрестности. На случай опасности с четырех сторон выставили караул.