Молитва господня - [33]

А ведь было иное время. Христиане жили общей жизнью, как пишет об этом книга Деяний апостольских. Все же верующие были вместе и имели всё общее: "и продавали имение и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого" (Деян. 2, 44—45). У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа, и никто ничего из имения не называл своим. Но всё у них было общее. Не было между ними никого нуждающегося (Деян. 4, 32, 34).»

Но и в христианстве этот порядок долго не удержался. Скоро вскрылся обман. Некий Ананий и Сапфира сговорились отдать не всю цену за проданное имение, а лишь часть её. И за эту ложь были наказаны смертью апостолом Петром (Деян. 5, 1-11).

Да и такое общение имуществ было лишь между верующими христианами. Из посторонних же никто не смел пристать к ним. Видя же такую любовь между ними, народ, даже не уверовавший, прославлял их (Деян. 5, 13). Были и так называемые "агапы", от греческого слова агапэ – любовь (Эти агапы впоследствии отменены Соборами. – Ред.). Приходя на богослужение, христиане устраивали после них "вечери любви", но и там начались разделения, как пишет апостол Павел к коринфянам (1 Кор. II, 17-22). И однако же, несмотря на все эти недостатки, Богу угодно было оставить для [назидания] всем христианским общинам память о такой общей жизни.

Не так теперь, но так было. И при христианском воззрении на "хлеб насущный" и при истинной любви это возможно было. Теперь же, когда мы стремимся не к минимуму, не к "хлебу насущному", а к максимуму, к возможно большему, конечно, трудно. "Хлеба насущного" хватило бы для всех, а если одним хочется жить в "изобилии", то другим будет недостаток и в хлебе. Да дело-то даже и не в хлебе. Христос Господь хотел ведь Божественной, небесной жизни для людей. Для этого Он заповедал заботиться и молиться о "хлебе насущном", т. е. о самом необходимом, а не мучить себя заботами о зловредном богатстве, которое и здесь вовлекает в различные похоти и разделения и затрудняет вход в Царство Небесное, как сказал Господь про богатого юношу.

Следовательно, в христианстве главное дело сводится к духовному настроению – к беззаботности и любви. Если же это общение имуществ имеет целью довольство, изобилие, богатство, то это совсем не то, для чего приходил на землю Господь и дал заповедь о "хлебе насущном". Наоборот, такое общение возбуждает лишь большее желание изобилия, т. е. развивает в конце концов аппетиты наши. Да и исходит-то оно из корыстного материализма, плотскости, любви к богатству, довольству. Это две вещи различные.

Но даже и при таком несовершенном состоянии христианства, учение о "хлебе насущном" и о любви имеет немалое значение: оно вносит в жизнь умеренность, ограничивает наши аппетиты.

Один иностранный общественный политик недавно выразился так: люди не хотят до сих пор понять такой простой вещи, даже с чисто экономической точки зрения, как совесть. И это верно. Хотя не нужно смотреть на благочестие как на путь для "прибытка", по слову апостола, но несомненно, что искреннее благочестие поведёт непременно и к экономическому благоденствию. "Ищите прежде Царствия Божия, а все остальное, т. е. земное, – приложится вам", – говорил Господь. И Сам Бог даст нам нужное, если мы не соблазняемся в душе желанием богатства и изобилия, если оно не опасно нам. "Богатство, если оно течет к тебе, не прилагай к тому сердца", – говорится еще в Ветхом Завете. И Златоуст зовёт: "Хочешь богатства – беги от богатства: и богатство побежит за тобой".

Но истинный христианин и не будет даже хотеть богатства, как вещи опасной. Да оно его и не прельщает, есть другое истинное богатство: благодать Святого Духа, Царство Божие – внутри нас. Тогда довольно будет одного хлеба насущного. Даже того меньше! Это показывает нам жизнь святых.

Но Молитва Господня дана была не для исключительных подвижников, а для всех христиан. Здесь и хлеб насущный необходим. И вообще т. н. частная собственность дозволяется: "Чем ты владел, – говорит апостол Пётр Анании, – не твое ли было, и приобретенное продажею, не в твоей ли власти находилось?" (Деян. 5, 4).

Христианство разрешало и разрешает это. Только бы не было стремления к изобилию, а довольствовались бы мы необходимым: "хлеб наш насущный даждь нам днесь". И когда один человек просил Господа разделить его справедливо с братом, Он сказал ему: "Кто поставил Меня судить или делить вас?" И далее: "Смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения" (Лк. 12, 13—15). Тем более – Царство Небесное.

Ещё мне хотелось б остановиться на маленьком вопросе. Как ни мало думать лишь о "хлебе насущном", да и то только "днесь", на нынешний день, но зачем ещё и об этом нужно молиться Богу "даждь нам"!

Приведу такое впечатление о молитве из своей ранней жизни. Когда, бывало, я читал Молитву Господню, то мне непонятно было: зачем нужно просить Бога о таком предмете, как насущный хлеб, ведь хлеб-то был в изобилии даже у любого нищего! В молодости я видел такого в моем округе: у него всегда были довольно полны два мешка, один для муки, другой для "кусков", т. е. для ломтей хлеба. И мне казалось, что чего-чего, а хлеба-то уже всегда всем хватит. Зачем же просить его у Бога: "даждь нам"?