Молиться за Рэйн - [19]

— Быстрее! — кричу я Рэйн, но она не прокручивает рычаг газа.

Вместо этого она начинает дрочить мой член еще сильнее.

Черт возьми, это так приятно.

Я еще глубже просовываю в нее свои пальцы, потирая клитор большим, и толкаюсь членом в ее руку, хотя прекрасно понимаю, что если прямо сейчас я не включу третью передачу, то мы оба умрем.

Я слышу, как кричит мой внутренний голос: «Какого хрена ты творишь?»

Я вижу себя рабом глупого желания к этой сумасшедшей девчонке: «Она же тебя убьет, придурок! Брось эту суку и убирайся отсюда на х*й!»

Но я бессилен. Теперь все контролирует Рэйн, и она ведет нас прямо к верной смерти.

Впереди нас с треском ломается еще одно дерево, и этот звук, как выстрел, эхом разносится по лесу. Одна из ветвей падает прямо поперек тропы. И теперь я отчетливо вижу прикрепленное к ней знамя, которое развевается подобно флагу.

Чуть выше изображения безликого всадника с пылающим факелом в руках написана дата: 23 апреля.

У меня нет времени понять, что это значит, потому что через долю секунды я перелетаю через руль и качусь кувырком вниз по каменистой, покрытой корнями тропе, пока не ударяюсь головой обо что-то твердое. Мой череп взрывается от боли. Я сажусь, схватившись за свою помятую голову, и начинаю лихорадочно озираться в поисках Рэйн. Я чувствую, как по моей руке стекает кровь, когда поворачиваюсь на звук вдалеке приближающейся кавалерии.

Четыре чудовищных черных коня несутся через лес в мою сторону. Их головы опущены, из их раздутых ноздрей выходит дым. Они не оставляют после себя ничего, кроме пламени и выжженной земли, а их безликие, закутанные в плащи всадники направляют свое оружие — меч, косу, булаву и пылающий факел — к бесцветному небу.

— Уэс! — раздается голос Рэйн.

Я поворачиваю свою раненую голову влево и вправо, но не нахожу ее, пока не оборачиваюсь полностью. Она упала в заросли колючего кустарника, и все, что мне видно — это ее лицо и ореол черных волос. Затем лианы смыкаются вокруг ее тела и тянут ее вниз.

— Уэсссс!

— Нет! — Я бегу к ней, но лианы хватают меня за ноги, их шипы впиваются в мою одежду и кожу, как рыболовные крючки, и тянут меня вниз.

Вокруг меня трещат и рушатся деревья, когда жар от приближающегося огня усиливается. Я изо всех сил пытаюсь освободиться, разрезая руки, когда вырываю острые шипы из своего тела. С каждым толчком и рывком я приближаюсь к тому месту, где исчезла Рэйн.

Мое зрение затуманено. Мне кажется, что голова вот-вот взорвется. Руки изодраны в клочья и почти бесполезны, но с последним рывком я выбираюсь. Спотыкаясь, я бреду к тому месту, где в последний раз видел Рэйн, каждый шаг дается мне с трудом, я зову ее по имени, но, когда добираюсь туда, ее уже нет.

Она исчезла, оставив после себя лужу воды.

Я всматриваюсь в нее измученный, растерянный и отчаявшийся. Но все, что нахожу, это свое собственное безумное, окровавленное отражение, смотрящее на меня.

Затем оно исчезает, растоптанное одним гигантским черным копытом.

Глава 10 Рэйн

21 апреля

— Уэс. Уэс, проснись. Это всего лишь кошмар. Все в порядке.

Уэс спит сидя на полу. Его здоровое плечо и голова прислонены к стене, а мое старое одеяло натянуто до самого подбородка. Он так громко выкрикнул мое имя во сне, что я проснулась. К счастью, я спала недолго, так что мои всадники еще не появились, но судя по всему, всадники Уэса как раз прямо сейчас находятся по другую сторону его век. Все его лицо напряжено, как будто ему больно, и он тяжело дышит через нос.

— Уэс! — Я хочу встряхнуть его, но боюсь дотрагиваться до раненого плеча. Я перевязала его прошлым вечером перед тем, как мы легли спать, все выглядело довольно ужасно. Поэтому я решаю сжать рукой его бедро и потрясти за ногу.

— Уэс! Проснись!

Его веки резко распахиваются. Глаза насторожены, встревожены и направлены на меня, как лазерный прицел.

Я убираю руку.

— Эй! Все в порядке. Это был просто кошмар. Ты в безопасности.

Уэс моргает. Его взгляд блуждает по всему домику на дереве, направляется сквозь дверь позади меня, а затем снова останавливается на мне. Он все еще тяжело дышит, но его челюсть немного расслабляется.

— Все в порядке, — повторяю я.

Он делает глубокий вдох и проводит рукой по лицу.

— Черт! Сколько сейчас времени?

— Не знаю. Я перестала носить с собой телефон, когда сотовые вышки рухнули. — Я смотрю на улицу и замечаю слабую оранжевую дымку в том месте, где верхушки деревьев сливаются с небом. — Может быть полседьмого? Уже рассвет.

Уэс кивает и выпрямляется, потирая голову там, где всю ночь она была прижата к стене.

— Это было ужасно, да? — спрашиваю я, глядя на его измученный вид.

Он потягивается, насколько ему позволяет маленькое пространство домика, и смотрит на меня сонными глазами.

— Не всё.

Что-то в его тоне или, может быть, во взгляде заставляет мои щеки покраснеть.

— Ох. Эм, это хорошо. — Я поворачиваюсь и начинаю рыться в рюкзаке, пытаясь скрыть свой румянец.

— Ты что-то сделала с волосами? — Я не поднимаю глаз, но чувствую на себе его взгляд. — Они блестят.

— Ох. — Я смеюсь. — Да. Я проснулась прошлой ночью, когда услышала, как моя мама вернулась, и сбегала в дом, чтобы поздороваться. И решила, раз уж я там, то почему бы не принять душ, почистить зубы и переодеться, — я замолкаю, когда осознаю, что говорю бессвязно. Смотрю вниз на выглядывающие из-под толстовки узкие джинсы и кожаные ботинки, ощущая, как колючий жар начинает ползти вверх по моей шее. Мне хотелось надеть что-нибудь милое, но в то же время, подходящее для похода. Ну, знаете, такой идеальный наряд для выживания. А теперь я жалею, что не надела на голову мешок.