Молекулярный вес Койна Джилберта - [2]
— О, конечно! — засиял Стюарт. — Вы коснулись самой чувствительной струны моего сердца! Это же и есть главная проблема, над которой я сейчас работаю!..
— Применительно к развитию общества? — почти сочувственно спросил Джилберт. Он уже составил себе совершенно ясное представление о характере материала, который он продиктует прямо на линотип. О, это будет замечательный фельетон! Можно себе представить, как будут хохотать читатели…
И серая шляпа Джилберта мелькнула в дверях мезонина одного из материков на планете Ныо-Арк, что вращается вокруг Солнца под названием Нью-Йорк.
По дороге в редакцию Джилберт решил забежать к своему давнишнему школьному приятелю, Фрэнку Уиллингтону, работавшему в качестве лаборанта на одном из заводов фирмы «Дженерал продактс».
«Надо полагать, он чаще освежает в своей памяти законы физики, которые мы оба изучали в Принстоуне», — подумал Джилберт, подымаясь в лифте.
Уиллингтон был у себя.
— Послушай, Франк, мне тут подвернулась занятнейшая «стори» на две тысячи слов! — немного важничая, начал Джилберт. — Но… понимаешь ли, требуется знать, хотя бы понаслышке, о каком-то Рейнольдсе и вообще… не путать сероводород с тухлыми яйцами.
— Рейнольдс — это ученый, который вывел коэфициент, характеризующий условия перехода жидкости из ламинарного движения в турбулентное… Так называемое число Рейнольдса, — улыбнулся Уиллингтон. — Уже все забыл, старина?
— Угу! — сознался Джилберт. — Ну, а этот… как его… Папин?
— Да зачем тебе все это понадобилось? Тебя выгнали из газеты, и ты решил срочно переквалифицироваться в корифея науки? Предупреждаю: все места заняты генералами!
— Да нет, пока еще не выгнали, — сказал Джилберт.
И он рассказал Уиллингтону о профессоре Стюарте.
— Подумаешь! — сказал Фрэнк, — Я знаю случаи похлеще.
— То есть? — ревниво спросил Джилберт. Его репортерское самолюбие было задето. — Что ты имеешь в виду?
— Десятки случаев подобного же циркачества на арене нашей науки, — просто сказал лаборант. — Это сейчас очень модно.
— Модно?
— Ну, конечно! Ты, очевидно, совсем не читаешь научных журналов. Впрочем, нередко об этом сообщает и общая пресса…
— Я газет не читаю, — признался Джилберт. — Только заголовки. Заголовки — это лучший вид литературы среди всех мне известных.
— Но разве ты не читал, скажем, о новых работах доктора Миллса?
— Что-то припоминаю, — сказал Джилберт. — «Миллс устанавливает очереди в истории!» Так, кажется?
— Да, он исследовал зависимость между развитием цивилизации и… ростом температуры на земном шаре. Неужели не читал?
— Между чем и чем? — искренне удивился Джилберт. — Повтори!
— Считают, что подъем температуры на Земле начался две тысячи лет тому назад. И Миллс подметил, что за это время все великие цивилизации распространялись от экватора к северу: Египет, Рим, затем Франция, Англия, наконец Россия…
— Гм… — заметил Джилберт.
— Ну вот, — продолжал Уиллингтон. — А поэтому, мол, нечего удивляться, что Советский Союз выдвинулся сейчас на первое место. Просто его очередь в истории. Не заслуга его народа, а закономерный результат общего подъема температуры на Земле..
— Слушай, по-моему, это у твоего Миллса поднялась температура! Такой бред можно произносить только в лихорадке, а?
Уиллингтон засмеялся.
— Насколько мне известно, профессор Миллс пребывает в добром здоровье. И его работы получают одобрение в определенных кругах,
— Угу! Я знаю, кто ему может аплодировать. Белые медведи на Северном полюсе. Они чувствуют себя обнадеженными продвижением цивилизации в указанном Миллсом направлении.
— Не только, не только, — сказал Уиллингтон. — Ну, а о «колумбийском масле» ты слышал?
— Нет, я пока питаюсь обыкновенным, — сказал Джилберт. — Правда, чертовски дорого… Опять подорожало на восемьдесят центов!
— Советую переходить на новый сорт, — саркастически улыбнулся Уиллингтон. — Приготовлено на чистейшем коксе.
— Кок… се? Что за чушь?
— Не чушь, а официальная информация вице-президента информационной службы США Чарльза Халтена, опубликованная 26 января 1952 года.
— Ах, это уже было в печати? — разочарованно протянул Джил-берт. — Тогда чорт с ним, с этим коксом… Впрочем, интересно, как же это… кокс и масло?..
— Целая история! Немецкий химик Иммхаузен разработал способ превращения отходов коксового производства в синтетические парафины. Достаточно к ним прибавить некоторые красящие и душистые вещества, чтобы получить нечто вроде маргарина. Пища богов!
— Слушай, мы немного отклонились от темы… Таких-то случаев сколько угодно. Это не сенсация!
— Да, пожалуй, — согласился Уиллингтон. — Давай, я тебе лучше расскажу о докторе Леоне.
— Леоне? — Джилберт с сомнением покачал головой. — По-моему, мы этого вообще не проходили.
— Нет, нет, не проходили, — успокоил его Уиллингтон. — Доктор Леон является сейчас профессором Технологического института в Массачузетсе. Он изобрел особый прибор для механического измерения человеческих убеждений на предмет установления степени «отравления» коммунистическими идеями.
— Неужели есть такой прибор? — испуганно спросил Джилберт.
— Не бойся! Насколько я тебя знаю, такие измерения тебе ничем не грозят.
