Молдавские сказки - [115]

Головы

козлиные,

копыта

ослиные,

пасти

волчьи,

глазища,

полные жёлчи.

Шли они вприпрыжку и несли на плечах трех человек, связанных по рукам и по ногам. Ввалились всей толпой во дворец, разложили огонь под большущим котлом, а как закипела вода, бросили в нее одного из тех людей, которых принесли с собой, сварили и слопали мигом, даже косточек не оставили. Так они одного за другим побросали в котел и остальных двух и с такой жадностью их жрали, что скулы трещали.

Базилик Фэт-Фрумос глядел на них с порога, спрятавшись за дверью, и диву давался. Пожрали все свирепые драконы, и тут один из них как-то обернулся и заметил Базилика. Подскочил он как ужаленный и закричал:

— Все на двор, все на двор, там еще один в котел к нам просится.

Драконы все вскочили и бросились к выходу. Но Базилик обнажил палаш и только кто из них выйдет за порог, он его — тюк! — и голова с плеч долой. Покатились головы по полу, точно срубленная капуста. Так он одного за другим обезглавил шестерых драконов. А как вышел седьмой, не взял его палаш.

Бил его Базилик и острием по шее, и плашмя по черепу, колол в самое сердце — ни в какую. Тогда Базилик Фэт-Фрумос, недолго думая, схватил палицу, развернулся и как ударит дракона в висок — у того в глазах потемнело. Завертелся дракон и стал отступать, то и дело головой на стены натыкаясь. Так он добрался до самой крайней комнаты, открыл люк в полу и по лестнице, покрытой мхом и паутиной, стал спускаться все ниже и ниже. А Базилик за ним следом идет, спуску не дает. Прошли они двенадцать дверей железных, пока до самого дна добрались. Здесь дракон прижался к стене, глаза вытаращил, зубы оскалил — вот-вот сердце в нем лопнет со страху. Оставил его Базилик в покое, захлопнул дверь, тяжелый засов задвинул и вернулся наверх. По пути задвинул он засовы на всех двенадцати дверях. На последней двери замок висел. Запер его Базилик, положил ключ за пазуху и, довольный тем, что доброе дело сделал, ушел восвояси.

Вернулся он с радостью великой в пещеру и говорит матери:

— Отныне, мать, будем жить в другом месте, оставим пещеру. Нашел я большой и прекрасный дворец.

Обрадовалась мать, пошла с Базиликом во дворец, из золота и жемчуга сделанный, и зажили они там хозяевами.

— Вот, — молвит Базилик Фэт-Фрумос, — все это наше. Но гляди, ни в коем случае не открывай дверь в последней комнате; там еще один дракон остался.

— Надейся на меня! Уж коли хотел он съесть тебя, то я сумею держать дверь на замке.

Взяла мать ключ, завязала в платок десятью узлами и так упрятала, чтоб его во веки веков никто найти не смог.

Стала теперь жизнь осыпать их добром да благом, словно из рога изобилия. И дом у них был великолепный, и охота богатая, и красота невиданная окрест.

Пожили они так не год и не два. Да вот, так же как весна порой негаданно-нежданно ласковое тепло приносит, так, бывает, и бури вдруг на землю обрушиваются, готовые разорвать ее в клочья.

Семь-то драконов родом были из другого царства. Вырастила их там старая ведьма Клоанца, черная, как смола, и такая злющая, что от одного ее взгляда земля выгорала. Ждала она сколько ждала драконов в гости, а как увидела, что их нет дольше обычного, злое предчувствие обожгло ей сердце. Заметалась Клоанца, точно змея на костре, и в страшном бешенстве помчалась к их дворцу, посмотреть, в чем дело.

Тут ведьма узнала, какая участь постигла драконов — за голову схватилась.

Вне себя от ярости бросилась она на мать Базилика, вырвала у нее ключ, схватила за руку и что было силы швырнула в подвал; а затем вызволила дракона и одну за другой заперла все двенадцать дверей.

Сели теперь ведьма с драконом совет держать: как Базилику отомстить, жизни его решить.

— Вызови его на битву.

— Боюсь, — говорит дракон. — Удар у него куда тяжелее моего. Я бы так рассудил: лучше нам уйти отсюда подобру-поздорову, на глаза ему не попадаться, а то не сдобровать и мне и тебе.

— Коли так, положись на меня. Доведу я его до того, что он в нору змеиную полезет, сам смерти искать будет.

Сказав это, спрятала она дракона, а сама закружилась волчком и приняла облик матери Базилика Фэт-Фрумоса. Потом притворилась, будто страдает и мучается болезнью тяжкой, и стала его ждать.

Прошел день, прошли два, и вернулся Базилик Фэт-Фрумос с охоты. Едва он порог переступил, ведьма принялась стонать и причитать:

— Горе мне, мальчик мой, ушел ты — точно в воду канул, не подумал поскорее домой вернуться. А я захворала тяжко, и некому было мне на помощь прийти. Вот была бы у меня хоть капля птичьего молока, я бы сразу хворь прогнала и на ноги встала.

С печалью великой выслушал Базилик Фэт-Фрумос весть о тяжком недуге матери, взял крынку и, обнадежив мать, что скоро вернется, ушел искать птичье молоко.

Шел он, шел по горам, по долам и дошел наконец до какого-то дворца. Постучался в ворота, а из-за них голос девичий раздается:

— Коли добрый ты человек — заходи, коли худой — проходи, а то мои собаки тебя в клочки растерзают.

— Добрый, добрый человек стучится в ворота вашей милости, — ответил Базилик Фэт-Фрумос.

Отворились перед ним ворота, увидел он дом с открытыми настежь дверьми и окнами и вошел.