Молчите рефери! - [39]

— Да уж… Если поговорить не о чем, можно начать ознакомление с информацией на стенах.

Я вспомнила, первое свое посещение ресторана под конвоем младшего Краснощека, попав туда в первый раз, думаешь, что ошибся дверью. А потом что ошибся не только дверью, но и эпохой. Но видимо такое впечатление было только у меня, потому что остальные очень даже обрадовались, услышав, куда направится наша процессия.

После церемонии все мы слаженно собрались и загрузились по машинам. Алексей сегодня был без супруги, поэтому мне отвели место в его машине рядом с водителем, а вот Сережа и Гав сели сзади. Гнетущее молчание между ними говорило о надвигающейся грозе, своеобразное затишье перед бурей.

Приехали, заняли свои места, поздравили хором молодых, отсчитали время затяжного поцелуя, и не успели отзвучать первые тосты, младший утянул меня танцевать. Странное дело, сам он зол на свою подругу, а с вопросами пристает ко мне.

— И где ты задержалась?

— Вначале дома, потому уже тут, во Львове.

— А говорила с кем?

— Ты о чем?

— Оля твой мобильный два часа подряд был занят.

— У него очень старая модель, но очень добротная система. Поэтому вторые входящие мой телефон не ловит.

— Я это уже понял. — Скрипнул он зубами. — С кем ты говорила?

— А представляешь, у меня есть друзья готовые общаться более получаса по телефону.

— Я в этом не сомневался. Эти друзья такие же, как тот?

И с чего вдруг я должна отчитываться?

— Разве это имеет значение?

— Имеет. Мне искренне жаль отца.

— Мое опоздание Богдана Петровича ничуть не расстроило, и если ты…

— Кто говорит о расстройстве? Я о разорении. Если поле каждого дружеского звонка ты будешь выпадать в осадок, отец разорится на твоих отправках домой.

— Это ни в коем случае не ударит по бюджету вашей семьи. Он не так часто звонит.

— Будет лучше, если ты сократишь с ним общение до нуля.

Может быть и сокращу, может быть и нет. Я сама еще не решила, что мне делать со своей глупостью. Да, слышать его все еще больно, и очень обидно за себя, но и расстаться с Лешей я все еще не готова. Почему-то мысленно цепляюсь за него, как за последнюю соломинку и никак не отпущу. И в этом я с трудом призналась сама себе, как и в том, что удерживать образ рыцаря становится все больнее.

Посмотрела на Сережу снизу-вверх, раздумывая над тем, имею ли я право давать ему советы на любовном фронте, раз уж он первым начал. А младший Краснощек вскинул бровь и ухмыльнулся: — Решилась?

— Решилась… и хочу сделать встречное предложение.

— Какое?

— Расстанешься с Котенком Гав?

— С кем?

— С Катей твоей.

Прозвище для новой девушки Сергея было выбрано неспроста, хотя на персонаж из старого советского мультфильма она похожа менее всего. Во-первых: прозвище соответствует мягкому обращению по имени, его новую пассию зовут Катей, а во-вторых: она, конечно девушка, и умеет быть милой, но в спектре ее голосовых комбинаций преобладает гавканье. И каким бы ни был повод, у нее через раз получается то погавкать, то порычать. В прошлом, когда пара только начала встречаться, я удостоилась разъяренного лая девушки, причина была нелепой — назвала мотоцикл ее бывшего парня — хрустиком. Знала бы, как она отреагирует, вообще не общалась бы с ней, и не пыталась бы навести мосты.

Более двадцати минут Катерина как, бешенное животное, с пеной у рта доказывала, что монстр на котором гасает ее… то есть не ее, бывший, но все еще очень дорогой Витек — это не хрустик, а почти Harley-Davidson. Чтобы не быть укушенной, пришлось тихо и мирно согласиться и сбежать.

— Почему я должен с ней расстаться?

— Если не ошибаюсь, последняя ее выходка основательно подпортила твое имущество. Кстати, из ее слов выходит: она сильная до жути и в последнем споре двинула тебя так, что вы чуть было не въехали в столб.

— С тобой я это имущество чуть ли не разбил. — Напомнил хмурый партнер по танцу об аварийной ситуации в нашу первую совместную поездку.

— Хочешь сказать, что твое авто осталось целым? — он хмыкнув отрицательно помотал головой. — И во сколько обошлись кузовные работы?

— Мы обошлись без вмятин. Потребовалась лишь покраска и шлифовка.

— А ноут, подаренный тобой, вернуть с того света удалось?

— Его повреждения были не сопоставимы…

— С жизнью?

— С нормальным функционированием. — Завершил Сережа.

— Зато… в этом есть огромный плюс! — решила я внести позитив в наш диалог.

— Какой?

— Она дала тебе понять, что указывать ей на что-либо ты не вправе.

— Знаешь, Сморчок…

Вот опять злится на нее, а срывается на мне. Спасибо, знать не хочу, что он сейчас скажет. Я улыбнулась и нанесла еще один укол:

— Кстати, ты наверняка так же не вправе спросить, где золотой браслет. Предположительно она его уже толкнула в ломбарде, но уверена, тебе даже этого знать не положено.

— Что? — он стал как вкопанный. — Оля, не наговаривай!

— Хорошо. Я помолчу.

Молчать мне теперь можно было сколько угодно, потому что, как говорится, направление для размышлений дано, заявления мои обоснованы, примеры приведены. Так что не было ничего удивительного в том, что он сам через минуту поинтересовался:

— С чего ты взяла?

— Что взяла? — пусть лучше уточнит вопрос, чтобы я не сказала еще чего-нибудь нелицеприятного о Котенке.