Молчаливый гром - [39]

Становилось холодно. Мори подтянул молнию куртки до самого кадыка и побежал трусцой дальше. Предстояло к утру одолеть дистанцию более чем в тридцать километров.

Гряда оказалась гораздо дальше, чем казалось. Он шел почти два часа, а местность оставалась по-прежнему плоской. Не закружился ли он, ныряя между деревьями без тропинок?.. Издалека послышалась странная музыка, и Мори определил характерные гнусавые звуки японской лютни. Он осторожно пошел на них.

Минут через двадцать мелькнули огни, потом еще двадцать минут ушли на осмотр окрестностей одноэтажного деревянного строения, стоящего на опушке. Вокруг сияли фонари на столбах, была видна лужайка с какими-то обручами и воротцами, как для крикета, а к дому с поляны вела слабо наезженная и заросшая грунтовая дорога, спускающаяся, очевидно, в долину.

Мори рискнул приблизиться к строению. У входа висела табличка, разрисованная выцветшими иероглифами: означающими: «Дом для престарелых Такаяма». Музыка звучала из репродуктора. Повторялась одна и та же заунывная мелодия.

Все это выглядело достаточно безопасным.

Мори снял обувь и убрал ее в один из ящичков на крыльце. Засов на двери был ржавый, будто им не пользовались сто лет. Холщовые тапочки для помещения — в пыли, их подошвы практически отвалились. В небольшом вестибюле никого не было и никаких объявлений на доске информации. В шкафу, за стеклами, находилось облезлое чучело лисы с оранжевыми глазами. Одно стекло треснуло и было залеплено выцветшим газетным листом. В Глаза Мори бросился заголовок: «Президент Форд прибывает в Японию».

Кроме записанной на магнитофонную ленту музыки, не слышалось ни единого звука. В гостиной тоже ни души, пепельницы пустые, от вешалки для головных уборов к письменному столу тянулась паутина, в середине которой находился большой волосатый паук. Он не двигался.

Мори тихонько проследовал через гостиную в тускло освещенный коридор и ощутил легкий запах вареной лапши. В конце прохода у книжного шкафа стоял человек, которого Мори издали принял за большой мешок. Видимо, он наблюдал за Мори с самого его появления в доме.

— Входи, входи, быстрее. Мы ждем тебя.

Это был голос старухи — тонкий, срывающийся, ворчливый.

— Что здесь такое? — спросил Мори.

— Проходи. Ты заставил себя ждать очень долго.

Мори шагнул сквозь раздвижную дверь в большую комнату, посреди которой у низкого стола сидели три старика, а перед ними была лапша, и от нее шел пар.

— Наконец-то приехал, — гордо сказала старуха. — Я знала, что он вернется.

Она поистине была дремучей. Кожа ее щек свисала кошельками, глаза были водянисты, лоб в коричневых пятнах. Вместе с тем, она была лихорадочно возбуждена и голову держала прямо, а на ее губах играла восторженная улыбка.

— Где же твоя военная форма? — спросила она. — По случаю возвращения домой надо было принарядиться в военную форму!

Один старик смотрел прямо перед собой, беззвучно с кем-то беседуя, другой, казалось, уснул, хотя его челюсти беспорядочно двигались. Третий, с орлиным носом и седыми волосами, прихваченными сверху узлом, мягко, улыбнулся и пригласил Мори к столу.

— Все очень печально, — тихо сказал он. — Она изменилась с тех пор, как племянник перестал навещать ее.

— В батальоне моего мужа самые храбрые солдаты всей нашей армии. Их блистательные атаки обращали в бегство десятки тысяч китайских бандитов. Об этом каждый день пишут в газетах!

— Я ведь не имею отношения к ее мужу, — пробормотал Мори, обращаясь к старику.

— Конечно, нет! — сказал старик со смешком. — Она была замужем два месяца. Ее муж не вернулся из Китая. Это все знают!

— А сколько вас здесь?

— Ну… — голос старика начал сдавать. — Знаешь, когда-то было много. Тогда бывали игры и танцы. Было хорошо. Потом люди стали уходить один за другим.

— А директор? Должен же быть управляющий. И персонал.

— Да, — вяло сказал старик. — Фермер из ближней деревни. Его жена приходит готовить пищу. Проверяет. Следит, все ли мы тут здоровы.

— Сколько времени вы здесь?

— Много-много лет… Десять, а может, пятнадцать. Мой сын уже не приходит — слишком далеко.

Он прикрыл глаза, его дыхание затруднилось.

— Все устали, — сердито сказала старая женщина. — Ты заставил очень долго ждать. Пойдем, отведу тебя в твою комнату.

Бесполезно. Мори толку от них не добиться.

Он вернулся в гостиную и порылся в маленьком книжном шкафу. Здесь были старые фотожурналы, сборник Акутагавы и несколько томов «Правительственных актов о доставке воды в отдаленные районы».

Вдруг он услышал, как сзади него кто-то кашлянул. Мори обернулся. В дверях стоял высокий человек в черном одеянии монаха. В его руке было оружие, с серого пояса свисало переговорное устройство. Он кивнул Мори как знакомому.

— Тебе придется вернуться к нам в центр, — жестко сказал он.

— О чем вы говорите? — произнес Мори. — Я приехал навестить мать. Сегодня ей восемьдесят три года.

— Глупые слова, — презрительно сказал монах. — Я следил за тобой в лесу. Было нетрудно идти за человеком, который движется столь неуклюже.

— Это, должно быть, ошибка, — сказал Мори. — Спросите ее, если не верите мне.

Он жестом позвал старуху. Она вошла в гостиную, как лунатик. С ней был старик с узлом седых волос. Монах пожал плечами, будто увидел что-то малозначащее.