Молчаливый - [2]

— Хочешь отдать жизнь и душу ради того, чтобы выжили люди, за которых ты в ответе? — глухой голос из тумана был наполнен скрытой силой.

— Да, это мой долг как владетеля.

— Ты исчерпал все иные средства, чтобы помочь им? — казалось, собеседник усмехнулся.

— Моя магия истрачена в бою с верховными иерархами, и я не смогу пробить барьер жрецов вокруг замка. Отправь беженцев в Имперскую метрополию.

— Хорошо, — от мощи в голосе бога вздрогнули стены. — Ты знаешь, какую цену платят мне те, на чью молитву я откликаюсь...

— Я готов, — в груди булькало всё сильнее; похоже, времени на то, чтобы восстановить силы, у меня уже не было... впрочем... времени не было уже ни у кого в обреченном замке.

— Ты должен будешь отслужить мне в другом месте. Отслужить так, как ты умеешь, владетель Северного предела.

Туман сгустился окончательно, скрывая даже стены святилища и выщербленный бесчисленными паломниками пол, но вскоре клубящаяся пелена словно растворилась, открывая незнакомое место.

Холмистая земля, пахнущая старыми захоронениями, щерящаяся могильными стелами-зубами. Полтора десятка людей в черных мантиях, стремительно мечущих какие-то заклинания в ловко прыгающего среди могил невысокого паренька. Воздух пропитан застарелым злом, похожим на эманации поклонников Темного начала, поголовно выбитых при жизни предпоследнего Бога-императора, да будет вечным его покой.

Несмотря на кажущуюся хаотичность движений паренька, он постепенно приближался к лежащему на расколотой могильной плите массивному кубку, буквально светившемуся от вложенной магии. В момент, когда рука почти коснулась кубка, в спину подростка вошел толстый тёмно-красный луч заклинания, и он упал на землю, разинув рот в крике, звуки которого угасали в тумане. Бьющееся в конвульсиях тело покатилось в сторону, сопровождаемое лучом заклинания, которое, похоже, причиняло невыносимую боль. Наконец одна из фигур в черной одежде прервала пытку и склонилась над лежащим, что-то тихо говоря.

Лицо пытавшего словно бы приблизилось, позволив рассмотреть его в мельчайших подробностях. Зеленокожая морда, какую можно увидеть только в кошмарах или среди изуродованных Скверной созданий. Вырванные ноздри, красные глаза с вертикальным зрачком. Пожалуй, таких редкостных уродцев мне не доводилось видеть даже в кунсткамере Имперской академии, вмещавшей поистине выдающиеся «творения». Отдышавшийся юноша, воспользовавшись тем, что остальные «черные» расслабились, сумел ловким кувырком уйти от тут же брошенного в него луча и метнулся к кубку. Собравшиеся на кладбище засуетились было, вскидывая свои палочки, но ловкий и явно удачливый парень уже протягивал руку к своей цели.

Зеленый луч ударил ему точно между лопаток, бросив мгновенно обмякшее тело грудью на кубок, а меня затянул водоворот божественной силы, проталкивая в только что освободившееся вместилище. Последнее, что я ощутил — резкий рывок, неизвестная магия потащила меня сквозь пространство. Сознание погасло, сметенное волной боли и шока от ощущения чуждого тела.

25 июня 1995 года. Хогвартс.

— Как он, Поппи? — звуки разговора прорвались сквозь сон. Боль почти ушла, но в теле оставалась слабость и некая... чуждость.

— Плохо, Альбус, — мягкий, обволакивающий женский голос с лёгкой хрипотцой. Его обладательницу, пожалуй, можно увидеть только среди лекарей и целителей. — Он пережил несколько Круциатусов, нервная система сильно подорвана.

Странное ощущение — понимать слова, четко осознавая, что говорят на ином языке, отличном от общеимперского или диалектов варварских государств.

— Помимо Круциатуса было... что-то еще? — Слова неизвестного наполнены силой, но говорящий был слишком встревожен, чтобы скрывать её. И отзвуки волшебства прорывались в звучном, глубоком голосе. Опасном голосе.

— Альбус, я несколько раз перепроверила своё заключение, — женщина... Поппи понизила голос, переходя на благоговейный шёпот. — Но в ауре Гарри чётко прослеживаются следы Смертельного проклятья.

Мужчина за дверью закашлялся от неожиданности, и я понял, что он уже стар. Стар и очень силён.

— Ты уверена, Поппи? — выдавил Альбус, звякнуло стекло, послышались булькающие звуки, как будто он что-то выпил. — Неужели Гарри второй раз выжил после удара Авады?

— Все признаки указывают на это, — Поппи с шумом вздохнула, словно пытаясь справиться с волнением. — И, похоже, его память тоже серьезно повреждена.

— Ты сможешь исправить повреждения? — Звуки стали громче, словно Альбус подошел ближе к дверям, и я поспешно успокоил дыхание и снова закрыл глаза.

— Я постараюсь, — в голосе Поппи зазвучала явственно слышимая неуверенность. — Но повреждения памяти такого уровня я видела последний раз только у родителей бедного Невилла.

— Проклятье! — Послышался тихий скрип дверных петель. С шорохом неизвестных мне одежд вдоль стены прошли два человека, и я внимательно вслушивался в новые для меня звуки. Звуки нового мира. Слабый скрип кожаных сапог мужчины. Легкий шорох туфель женщины. Прекрасно знакомый букет запахов госпиталя и лечебных трав. — Сделай, что в твоих силах, Поппи. Если в Министерстве узнают, что мистер Поттер лишился памяти, это будет просто катастрофой.