Молчаливый Афанасий - [8]

Шрифт
Интервал

Дети собрались уходить, Эсфирь пошла провожать их, никто не заметил, что Афанасий не сдвинулся с места. Ему нужно было остаться одному и все обдумать.

Афанасий пристально смотрел на стакан с водой, который стоял на рояле. Стакан начал медленно двигаться к краю, пока не упал. Стекло разбилось, вода разлилась. «Чудо — это отклонение от нормы, противоречие в установленном порядке, который создал Бог, а значит — бунт против Него. Наш мир несовершенен и нуждается в исправлении различных вопиющих несправедливостей и бессмысленных жестокостей — в постоянном вмешательстве посредством чуда. А значит, Бог способен ошибаться».

Афанасий вернул события немного назад, и стакан с водой снова начал двигаться по черной лакированной поверхности рояля, но на этот раз он не упал на пол. Стакан остановился точно на краю — стекло не разбилось, и вода не разлилась. «Разумеется, можно повернуть события вспять и спрятать всех в бункере, за свинцовыми плитами, или не позволить ядерному распаду выйти из-под контроля. В этом случае Полину будут воспитывать родители, мягкие интеллигентные люди, им удастся сгладить ее бойцовский характер, и Мариинка не получит свой „золотой голос“. Полина станет учительницей в музыкальной школе и выйдет замуж за Антона.

Антон не сопьется, блестяще закончит физтех и откроет какую-то важную и, на первый взгляд, невинную закономерность… И в конце концов мир еще долго будет ждать своего нового будду.

Я могу все это сделать, исправить установленный порядок. То есть совершить чудо.

И, следовательно, признать невменяемость Бога. Но я-то знаю, что Господь изощрен, но не злонамерен, установленный им порядок есть единственно возможный. А значит, чуду нет места в нашем мире».

Так осознавший себя юный будда — Майтрейя — стал Буддой-наблюдателем, первым буддой на Земле, который выбрал позицию «неделания». И не потому, что был безразличен к людским горестям, а потому, что знал — так лучше. Те, кто умел разглядеть его истинную природу, прозвали его Молчаливым Буддой — из него по-прежнему тяжело было вытянуть хоть слово. А если и вытянешь, то не всегда приличное.

— Афоня, ты что это засиделся, уснул, что ли? Вставай, братишка, пошли! — окликнул его Антон.

Домой возвращались, когда стало темно. Шел снег. Обледенелый деревянный «тротуар» покрылся белым ковром и стал еще более опасным. Дети держались друг за друга, скользили, смеялись, пока Антон не поскользнулся, и все трое угодили в сугроб.

Вставать не хотелось. Они лежали на снегу, и сверху тоже падал снег, все было белое, тихое. Афанасий закрыл глаза, на веки опускались белые хлопья, и постепенно он стал ощущать их тяжесть.

Антон увидел, как над сугробом вьется еле заметная дымка.

— Как ты думаешь, Полина, что это? «Это провожает нас князь Ордынцев, — хотел сказать Афанасий. — Знает Ордынцев, что завтра Параллельный мир № 42 перестанет существовать. Нас всех увезут отсюда.

Хорошо бы вычеркнуть из жизни завтрашний день, не видеть никогда или хотя бы не помнить лицо Полины в окне маленького с облупившейся по бокам голубой краской автобуса. И как Антон оттолкнет учительницу, хлопотливо застегивающую ему пальто перед тем, как посадить все в тот же автобус, и шепчущую ему на ухо: „Пока ничего неизвестно, вы должны верить…“.

Мы уедем, полигон занесет снегами, потом дожди и ветры сотрут следы его существования. Только редкие в этих местах геологи, натыкаясь на странные разрушенные постройки, будут чесать языки насчет древней арийской цивилизации, от которой не осталось ничего, кроме заросших бурьяном бункеров. И еще будут ходить совсем уж неправдоподобные слухи о назойливом привидении, измученном ностальгией по человеческому обществу».

Но Афанасий, как всегда, промолчал.

— Я знаю, что это за дымка, — ответила Полина. — Это поднялся из какой-то берлоги звериный Ведогонь.

— Какой еще Ведогонь?

— У всякого зверя свой Ведогонь. Звери засыпают — караулят их Ведогони.

Караулить скучно и зябко. От нечего делать дерутся. Беда: не осилишь, кончит свой век Ведогонь — и зверь сочтет во сне звериные дни.

— А у людей так бывает? — спросил Афанасий.

— Счастливый, кто родился в сорочке, — у того тоже есть свой Ведогонь. Вот ты, Афанасий, — счастливый. Засыпаешь ночью, а он выходит мышью, бродит по свету. И куда только не зайдет — на какие горы, под какие звезды! Погуляет, всего наглядится — и вернется к тебе. А ты видишь сны. Это все Ведогонь насказал и напел.

Полина глянула на Афанасия, страшно ему или нет? Показалось, что не страшно, и она продолжила трагическим шепотом, делая эффектные паузы.

— Но берегись: если дрема крепко уводит — твои дни сочтены. Ведогони драчливы; заденут друг друга — и пойдет потасовка, а после, смотришь, и нет одного: кончил свой век. И ты не проснешься… Немало счастливых гибнет в зимнюю пору неслышно… «Артистическое дарование несомненное», — подумал Афанасий.

— Сама придумала? — спросил Антон.

— Конечно, сама! «И врать тоже горазда».

— Ладно, хватит маленьких пугать. Вставайте, а то так и замерзнуть недолго. — Антон встал первым и подал девочке руку.

— А давайте лучше петь! — сказала Полина и начала своим чистым серебристым голосом.


Рекомендуем почитать
Фантастиш блястиш

Политический заключенный Геннадий Чайкенфегель выходит на свободу после десяти лет пребывания в тюрьме. Он полон надежд на новую жизнь, на новое будущее, однако вскоре ему предстоит понять, что за прошедшие годы мир кардинально переменился и что никто не помнит тех жертв, на которые ему пришлось пойти ради спасения этого нового мира…


Северные были (сборник)

О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.


День рождения Омара Хайяма

Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.