Мокрушники на довольствии - [15]

Забравшись в лифт вместе с толпой спешивших на работу служащих, я с многочисленными остановками добрался до двадцать третьего этажа, где располагались три кабинета адвокатской конторы Клэнси Маршалла, за которую он регулярно вносил арендную плату. И все это, по сути дела, ради одного-единственного клиента, Эда Ганолезе. У Клэнси, разумеется, было несколько мелких клиентов, не входивших в организацию, но только для прикрытия и респектабельности ради. Он зарабатывал (и неплохо) на жизнь тем, что обслуживал организацию и Эда Ганолезе.

Прошагав по коридору, я вошел в комнату 2312. Секретарша Клэнси, грудастая и задастая блондинка, с лицом, как бы говорящим:

«Я-знаю-чего-ты-хочешь-и-это-тебе-дорого-обойдется», занималась тем, что усаживалась за свой письменный стол. Она посмотрела на меня, узнала и сказала:

– Мистер Маршалл ждет вас, входите.

Я вошел. Кабинет Клэнси – сплошной бархат на полу, серый металл и книжные шкафы. Сейчас здесь были четыре человека. За столом Клэнси восседал Эд Ганолезе, мой хозяин. Выглядит он как итальянский волокита из кинофильма двадцатилетней давности, только он малость подобрее. Лицо у него крупное и немного одутловатое, но несмотря на это кажется одухотворенным. Волосы до сих пор иссиня-черные, хотя Эду перевалило за пятьдесят пять. Он ходит к хорошему портному, хорошему парикмахеру, хорошей маникюрше, а посему производит впечатление ухватистого и преуспевающего дельца из тех, что не могут не уклоняться от уплаты налогов и не поднимать цен при первой благоприятной возможности.

За спиной Эда Ганолезе у окна с видом на Пятую авеню сидел в кресле Тони Борода, телохранитель Ганолезе. При рождении Тони, несомненно, имел другую фамилию, но мне она не известна, равно как и кому бы то ни было другому, за возможным исключением самого Тони. Кроме того, имя Борода очень ему идет. Бороды у него нет, но есть подбородок в ярд шириной. А сам он имеет рост два ярда и четыре дюйма. Тони не блещет умом, но чертовски силен и на удивление проворен. В нашем деле он – один из лучших телохранителей.

Третьим человеком в кабинете был Клэнси Маршалл, он сидел на кушетке справа. Клэнси – высокий, с иголочки одетый, исполненный достоинства стряпчий по темным делишкам; виски его слегка тронуты сединой, а фигура обычно облачена в строгий темно-серый костюм. Вы не увидите в окрестностях Мэдисон-авеню более узкого галстука, чем у нашего Клэнси. Когда я вошел, он улыбался, будто старый добрый хозяин, созвавший гостей на вечеринку, и на меня снова нахлынуло то самое чувство. «Тем самым чувством» я называю свою убежденность в том, что Клэнси стал бы карманным воришкой, кабы родители не отдали его учиться на законника.

Номер четвертый был мне незнаком, и это, должно быть, означало, что он и есть тот самый Джо Пистолет, о котором говорил Эд. Он восседал на кушетке рядом с Клэнси и был упакован в синий костюм в тонкую полоску, похожий на те, в которых щеголяет Джордж Рафт, когда пугает детишек на субботних дневных спектаклях. Пиджак был двубортный, с широкими лацканами и подбитыми ватой плечами. Пухлыми были не только плечи, но и левая пазуха под мышкой.

Значит, Джо Пистолет ходит по городу, напрашиваясь на арест по обвинению в незаконном ношении оружия. У него была плоская физиономия с маленьким комочком оконной замазки посередине, где положено быть носу; глазки были совсем крошечные, и их почти полностью скрывала паутинка морщин, а нижняя челюсть едва ли уступала размерами подбородку Тони Бороды. Он сидел, ждал, и физиономия его не выражала ровным счетом ничего.

Когда я переступил порог, Клэнси одарил меня широкой улыбкой.

– Опаздываешь, ма-алыш, – протянул он.

– Пришлось задержаться, чтобы спустить по лестнице старуху в инвалидном кресле, – ответил я.

Клэнси обнажил свои сверкающие зубы.

– Шутник, – сказал он.

– Что там с Билли-Билли? – спросил меня Эд.

– Пока никаких вестей, – сообщил я. – Мне удалось договориться с одним парнем, он будет ждать Билли-Билли в квартире Джанки Стайна. Скорее всего, Билли-Билли пойдет именно к Джанки. Насколько я знаю, легавые еще не сцапали его, и у Джанки он пока не объявился.

– Мы не хотим, чтобы легавые добрались до него, – заявил Эд и вдруг показал пальцем на Джорджа Рафта. – Кажется, ты никогда раньше не встречался с Джо Пистолетом. Джо, это Клей, моя верная правая рука.

Мы с Джо пожали друг другу верные правые руки, и Джо проговорил:

– Клей?..

Он произнес мое имя с вопросительной интонацией и легкой улыбкой, словно ждал, что я назову ему еще и фамилию.

Я улыбнулся в ответ и переспросил:

– Джо Пистолет?..

По моему тону он мог бы догадаться, что я не прочь услышать его подлинное имя. Он называл себя дурацкой кличкой Пистолет по той же причине, по которой Тони Борода предпочитает свое нынешнее прозвище, Клэнси Маршалл свое новое имя (уж и не знаю, как его величали прежде), а я – мой псевдоним Клей.

– Надо бы побыстрее отыскать Билли-Билли, – сказал Эд. – Клей, расширь круг посвященных. Никто не знает, куда этот шут может удрать со страху.

Разыщи всех его знакомых, какие только есть.

Я кивнул.

– Хорошо Эд.

– Не нравится мне это, – сказал он. – Пока Билли-Билли в бегах, не будет нам покоя. Легавые начнут повсюду совать свои любопытные носы.