Моисей в Египте - [31]
Дочери уже подавали ужин гостю, когда на пороге появился усталый отец в серой запыленной одежде.
— Да ниспошлет великий Тот с этой трапезой спокойствие и здравие1— приветствовал купец Магрубета.
— Да будет так! Мы помним, что вкушаем от тела великого Бога, — согласно обычаю ответствовал Магрубет.
Скинув верхнюю одежду и омыв лицо, хозяин также сел к столу.
— Нафехерет! — обратился он к старшей дочери. — Принеси сюда того нашего Беса Аха[19], что я привез в прошлом году из поездки в Иуну.
Нафехерет принесла и поставила на полку возле стола маленькую золотую статуэтку, изображающую какого-то кривого, бородатого, уродливого старичка с ножом.
— Могучий Аха, ты защищаешь нас от всякого зла и опасности, — с такими словами обратился к амулету Хурисеп. — Распространи свое могущество и на нашего любезного гостя!
Магрубет понял, что Хурисеп неспроста заговорил о какой-то опасности.
— От какого зла нам требуется защита? — спросил он напрямую купца.
Под его взглядом Хурисеп почему-то почувствовал себя неудобно. Он замешкался, не зная, что сказать, с чего начать, но опыт подсказал ему, что здесь нужно брать сразу ближе к делу и не пытаться что-то скрывать. Честно глядя в мрачное лицо гостя, купец повел рассказ.
— Любезный господин! Я не пытался влезать в твои дела, я даже не спрашивал о твоем имени для Бога и для простых смертных. Мое счастье — уже в том, что великий Пта привел ко мне такого человека. Для меня — радость предложить кров и пищу. Но великий Пта во сне предупредил меня. Этой ночью мне приснился страшный сон. Мне виделось, что какая-то опасность крадется за тобой по пятам. Сегодня весь день я выслеживал человека, который ходит у тебя за спиной. Я сам незаметно прошел за ним повсюду и узнал, кто его послал следить и кто тобой интересуется. Когда я узнал это, душа моя смутилась. Сам верховный жрец Аписа всемогущий Птахотеп желает что-то знать о тебе. Меня немного успокаивает то, что его интерес, по-видимому, благосклонен. Но страшно само по себе внимание этого человека. Ведь если лев захочет дружить с ягненком, то удовольствие от этой дружбы будет только льву.
При этих словах Магрубет усмехнулся. — Может быть, здесь в Египте я и не лев по сравнению с Птахотепом, но и ягненком я тоже не буду, — сказал он, впрочем, довольно добродушно.
Рассказ Хурисепа заинтересовал его, но не удивил. Он не зря эти дни словно ощущал на себе взгляд того старика, виденного в бане. Однако ощущения опасности от всего этого не было. «Ведь никто не может знать, зачем я здесь, в Египте, — думал Магрубет. — Никто не знает о моей цели, кроме Масара, но он едва ли уже пришел в себя». Тут у Магрубета промелькнула мысль, что он сделал большую ошибку, сохранив Масару жизнь. «Теперь думай, успел он или не успел навредить мне», — сидело в голове. Ясно было одно, что медлить и оставаться в Менефре больше не стоило.
— Не беспокойся, друг, — сказал он, глядя Хурисепу в глаза. — Завтра до восхода владыки небесного огня я должен буду отправиться в Аварис.
Слово «друг» и выражение доброжелательства, с которым оно было сказано, необычайно обрадовали Хурисепа.
— Любезный гость, я хочу сегодня угостить тебя по-праздничному, — сказал купец. — На-фехерет! Наджедет! Несите вина! Того самого, что я привез в прошлом году из Чени[20] во время празднеств в честь Инхара[21]!
Весь облик хозяина выражал радушие. Проявление его дружелюбия в общем нравилось Магрубету. Он не стал отказываться от угощения.
Нафехерет и Наджедет словно порхали по воздуху, с радостью подавая на стол все имеющиеся в доме сладчайшие египетские лакомства. Затем они и сами присели к столу, устроившись по обе стороны от отца, напротив гостя.
Пошел пир. Поначалу Магрубет не мог отбросить мыслей и переживаний, нахлынувших в связи с сообщением Хурисепа. На тосты купца он отвечал невпопад, один раз даже чуть не поставил чашу мимо стола и лишь быстрая Нафехерет вовремя подхватила ее у самого края, другой раз, не глядя, машинально сбросил со стола кошку, которая по привычке вспрыгнула на стол и пошла между яствами прямо к любимой хозяйке Наджедет. Хурисеп, правда, не подал при этом виду, но девушки разом ахнули от такого обращения с божественным животным. Магрубет, опомнившись, что совершил непростительную для египтян грубость, покраснел и даже моментально вспотел. Возникшую неловкость тут же сразу устранила Нафехерет. Она быстро встала, отерла гостю лицо белым полотенцем и поднесла прямо к губам чашу с прекрасным, прохладным и ароматным вином. Когда гость начал пить, обе девушки запели согласно нежными голосами радостный гимн Инхару.
Образованные и воспитанные менефрские женщины знали не только свои городские гимны. Впрочем, образованные и воспитанные менефрские женщины, к каковым принадлежали Нафехерет и Наджедет, знали еще очень много вещей, которые могли нравиться мужчинам. Поэтому через некоторое время Магрубет начисто забыл о всех недавних заботах. Зато он воочию смог увидеть и даже прочувствовать, что значит хорошее воспитание девушки в хорошем доме.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.