Мои воспоминания [заметки]

Предисловие

1

Г. Белов. Русский полководец А. А. Брусилов. «Военно-исторический журнал», 1962, № 10, стр. 43.

2

Луцкий прорыв. Труды и материалы к операциям Юго-Западного фронта в мае—июне 1916 года. М., 1924, стр. 22—23.

3

А. Базаревский. Наступательная операция 9-й русской армии. Июнь 1916 года. М., 1937, стр. 35—44, 54—57. 59—85.

4

«Военно-исторический журнал», 1962, № 10, стр. 45.

5

«Военно-исторический журнал», 1962, № 10, стр. 44.

6

Эрих ф. Фалькенгайн. Верховное командование 1914—1916 гг. в его важнейших решениях. М., 1923, стр. 243.

7

«Военно-исторический журнал», 1962, № 10, стр. 45—46.

8

Великая Октябрьская социалистическая революция. Сборник воспоминаний участников революции в Москве и Петрограде. М., 1957, стр. 421; Г. Белов, ук. соч., стр. 49—50.

9

«Военно-исторический журнал», 1962, № 10, стр. 50.

10

М. Д. Бонч-Бруевич. Вся власть Советам. М., 1957, стр. 318.

11

«Правда», 18 марта 1926 года; «Известия», 18 марта 1926 года.

12

«Военно-исторический журнал», 1962, № 10, стр. 53.

13

Луцкий прорыв. Труды и материалы к операциям Юго-Западного фронта в мае—июне 1916 года. М., 1924. Наступление Юго-Западного фронта в мае—июне 1916 г. М., 1940. А. Базаревский. Наступательная операция 9-й русской армии. Июнь 1916 года. М., 1937. Л. В. Ветошников. Брусиловский прорыв. М, 1940. А. М. 3айончковский. Мировая война 1914—1918 гг. Общий стратегический очерк. М., 1924. А. Н. Де Лазари. Мировая война. Атлас схем к труду А. М. Зайончковского. М., 1924; А. Е. Барсуков. Артиллерия русской армии (1900—1917 гг), т. I. М, 1948; т. И, 1949; т. III. 1949; т. IV, 1948. В. М. Клембовский. Стратегический очерк войны 1914—1918 гг., ч. 5. М., 1920. Н. Капустин. Оперативное искусство в позиционной войне М. – Л. 1927. А. А. Маниковский. Боевое снабжение русской армии в мировую войну. М., 1937.

14

«Военно-исторический журнал», 1962, № 10, стр. 54—55. «Известия». 12 сентября 1962 г. (статья Г. Белова). «Красная звезда». 30 августа 1962 г. (статья Г. Кузьмина). «Смена», 25 января 1963 г. (статья М. Ростарчука).

Воспоминания

1

Корпус составился из главных сил, находившихся в Александрополе, Эриванского отряда генерал-лейтенанта Тер-Гукасова и Ахалцыхского отряда генерал-лейтенанта Девеля. – А.Б.

2

Генерал Гейман был сын барабанщика-еврея. Чтобы в то время прославиться и дослужиться до больших чинов, ему нужно было быть исключительно талантливым и умным человеком. – А. Б.

3

См. примечание[8]

4

Задачей киевской военной игры, проводившейся за три месяца до начала войны, была проверка оперативных и мобилизационных соображений и расчетов по плану развертывания русской армии. В ней участвовали генералы, которые предназначались на должности командующих фронтами, армиями и их начальников штабов. Руководили игрой военный министр Сухомлинов, начальник Генерального штаба Янушкевич и начальник оперативного управления Данилов.

Имея в своем распоряжении план стратегического развертывания австро-венгерской армии, купленный разведкой у полковника Редля (начальник разведывательного отдела австро-германского генерального штаба), царский Генеральный штаб рассчитывал, что операции против Австро-Венгрии удастся вести с открытыми картами, вследствие чего с этим противником будет разделаться легко. Заранее уверенное в успехе операций Юго-Западного фронта, руководство игрой скомкало проигрыш их. Между тем австро-венгерский генеральный штаб, узнав через свою агентуру в Петербурге о предательстве Редля, не придал этому факту огласки (Редлю было предложено застрелиться, что он и исполнил), чтобы спутать расчеты русского Генерального штаба, и существенно изменил план. Игра проводилась с учетом развертывания австро-венгерской армии по плану, купленному у Редля, а боевые действия начались в августе 1914 г. при иных условиях, что отрицательно сказалось на их ходе.

Несмотря на то что обстановка требовала сосредоточить основные силы и средства против Австро-Венгрии, военные верхи царской России, связанные обещанием союзникам (Франции) нанести в самом начале войны сильный удар со стороны России, ориентировали участников игры на проигрыш операций главным образом Северо-Западного фронта. При этом главное внимание было обращено на организацию стремительного первого контрудара русских войск при полном пренебрежении расчетами, когда войска и их тылы могут собраться в районах развертывания (играющим заранее была дана вводная: «Перевозки и весь тыл фронтов и армий работают без задержек и перебоев»). При проигрыше армии Северо-Западного фронта не раз оказывались перед катастрофой, но руководство игрой «спасало» их благоприятными вводными (скачки в оперативном времени, английский десант во Франции, переброска германских корпусов на запад, бегство германских дивизий под натиском русских войск и т. д.). Игравший за главнокомандующего Северо-Западным фронтом генерал Жилинский был ослеплен «успехом» своих «смелых» действий.

Разбор игры не проводился, а Сухомлинов и Данилов письменно доложили царю: «Игра дала весьма богатый материал по проверке правильности намеченного развертывания и плана ближайших наших действий в случае войны на западной границе» (В. А. Мелико в. Стратегическое развертывание. Том 1, изд. 2, М., Воениздат, 1939, стр. 261).

В начале войны генералы оказались на тех же должностях, что и в киевской игре, и повторили те же ошибки, что привело к действительной катастрофе. – Ред.

5

После Балканской войны 1913 г. австрийское правительство, поощряемое Германией, стремилось установить свое господство на Балканах. В начале июня 1914 г. состоялось свидание между австрийским престолонаследником Францем-Фердинандом и германским императором Вильгельмом II. Учтя политическую обстановку, они пришли к выводу, что наступил наиболее благоприятный момент для нападения на Сербию, которое явилось бы прологом дальнейших захватов. Русское правительство, поддерживавшее великосербские организации, которые стремились к воссоединению Боснии и Герцеговины с Сербией, одновременно заявило о готовности вступиться за Сербию, если бы на нее напала Австрия. Франц-Фердинанд и Вильгельм II. считая Россию не готовой вести какую бы тони было войну, сбрасывали ее со счета и искали только повода для войны. В целях провокации Австрия назначила маневры вблизи сербской границы. 28 июня 1914 г. Франц-Фердинанд, заклятый враг сербов, приехал в Сараево, центр Боснии, чтобы присутствовать на маневрах. Члены сербской националистической организации Габринович и Принцип совершили террористический акт, убив Франца-Фердинанда и его жену. Вильгельм II потребовал от австрийского правительства использовать сараевское убийство как предлог для объявления войны. Австро-Венгрия предъявила Сербии требования, означавшие прямое вмешательство Австрии во внутренние дела Сербии, что вело к утрате Сербией политической самостоятельности. Сербия по совету России приняла все меры к урегулированию конфликта, проявив крайнюю уступчивость. Однако по настоянию Германии 28 июля Австро-Венгрия объявила Сербии войну. Германия сразу же приступила к мобилизации войск и сосредоточению их на границах. Подталкиваемое англо-французскими империалистами, царское правительство объявило всеобщую мобилизацию. 1 августа Германия объявила войну России, а через два дня – Франции.

Таким образом, сараевское убийство послужило предлогом для развязывания войны, давно подготовлявшейся двумя группировками империалистических государств. – Ред.

6

С 1909 по 1915 год Сухомлинов являлся военным министром. Проводил курс вооружения армии за счет иностранных заказов. За срыв снабжения армии вооружением и снарядами и ввиду возникших обвинений в связях с германской разведкой был снят с поста военного министра и позже заключен в Петропавловскую крепость; заключение в крепости вскоре было заменено домашним арестом. В 1917 году Временное правительство под давлением масс предало Сухомлинова суду, который приговорил его к бессрочным каторжным работам. По амнистии 1 мая 1918 г. был выпущен на свободу и эмигрировал в Германию. Дело Сухомлинова освещает М. Д. Бонч-Бруевич в воспоминаниях «Вся власть Советам» (М. Воениздат, 1957, стр. 62 – 67). – Ред.

7

«Только первый шаг труден».

8

17 августа 1914 г войска Северо-Западного фронта начали наступление в Восточную Пруссию, где была развернута 8-я германская армия. 1-я русская армия под командованием генерала Ренненкампфа, наступавшая севернее Мазурских озер, к 20 августа нанесла крупное поражение 8-й германской армии, но из-за пассивности командования и отставания тылов преследование отступавшего противника организовано не было. 20 августа 2-я русская армия под командованием генерала Самсонова начала наступление на северо-запад, обходя Мазурские озера с юга. Германское командование решило отвести войска за Нижнюю Вислу и оставить Восточную Пруссию, но, видя бездействие Ренненкампфа, направило все свои силы против армии Самсонова. Наступавшие на ее флангах 1-й и 6-й русские корпуса после тяжелых боев отступили, обнажив фланги наступавших в центре 13-го и 15-го корпусов. Немецкие войска окружили эти два корпуса. Они пытались прорвать кольцо окружения, но, оставшись без боеприпасов, вынуждены были сдаться. Перебросив в Восточную Пруссию два корпуса и кавалерийскую дивизию с французского театра, германское командование оставило небольшой заслон против войск 2-й армии и перешло в наступление против 1-й армии. Армия Ренненкампфа с большими потерями отступила в исходное положение. Генерал Самсонов застрелился. К середине сентября русские войска из Восточной Пруссии были вытеснены. – Ред.

9

Генерал Алексеев был назначен главнокомандующим Северо-Западным фронтом вместо заболевшего генерала Рузского, а командир 8-го корпуса генерал Драгомиров заместил его в должности начальника штаба Юго-Западного фронта. – А. Б.

10

Я далек от критики действий генерала Радко-Дмитриева и отнюдь не желаю нанести какой бы то ни было ущерб его боевой репутации. Я излагаю тут лишь обстановку, при которой, по словам многочисленных свидетелей, произошла катастрофа с 3-й армией. Нужно принять во внимание, что положение 3-й армии и ее командующего было неимоверно тяжелое и что легче критиковать, чем делать дело. – А. Б.

11

Каледин, являвшийся в 1903—1906 гг. начальником Новочеркасского юнкерского училища, а затем помощником начальника штаба Войска Донского, в мае 1917 г. верхушкой донского казачества был избран атаманом Войска Донского – главой контрреволюционного «войскового правительства» Донской области. Он горячо поддерживал корниловский мятеж в августе 1917 г., а во время Октябрьской революции – 25 октября – возглавляемое им «правительство» заявило, что, считая «захват власти большевиками преступным и совершенно недопустимым», оно «окажет в тесном союзе с правительствами других казачьих войск полную поддержку существующему коалиционному Временному правительству. Ввиду чрезвычайных обстоятельств и прекращения сообщения с центральной государственной властью войсковое правительство временно впредь до восстановления власти Временного правительства и порядка в России с 25 сего октября приняло на себя всю полноту исполнительной государственной власти в Донской области». На следующий день им было введено военное положение в Донецком углепромышленном районе, а с 2 ноября – «в округах: Таганрогском, Ростовском и Черкасском, вместе с городами Таганрогом, Александровск-Грушевским, Новочеркасском и Азовом, а также и в Ростовском-на-Дону градоначальстве». С этого времени Дон стал местом сосредоточения контрреволюционных сил России, стремившихся образовать единый фронт борьбы против Советской власти. Вместе с прибывшими в Новочеркасск генералами Корниловым и Алексеевым Каледин образовал «триумвират» – верховный орган контрреволюционной генеральской диктатуры и приступил к формированию белогвардейской армии, опираясь на помощь деньгами и оружием со стороны империалистических правительств США, Англии, Франции и Италии. Целью создания этой армии «триумвират» считал «восстановление в России порядка». «Либо победить Калединых и Рябушинских, либо сдать революцию» – так оценивал В. И. Ленин в январе 1918 г. важность разгрома донской контрреволюции (Соч., изд. 4, т. 26, стр. 393). Усилиями Красной гвардии и революционного казачества в результате ожесточенной борьбы калединщина была ликвидирована. Признав безнадежность положения, Каледин 29 января 1918 г. застрелился, а остатки донских войск и «добровольческой армии» во главе с генералами Корниловым, Алексеевым и Поповым бежали в Сальские степи и на Кубань. – Ред.

12

А. М. Зайончковский (1865—1926) окончил в 1888 г. академию Генерального штаба, служил на командных и штабных должностях. В русско-японскую войну командовал пехотным полком, затем бригадой. В начале первой мировой войны был начальником 37-й пехотной дивизии 18-го корпуса (Юго-Западный фронт), затем командовал 30-м корпусом. После Октябрьской революции вступил в Красную Армию. Летом 1919 г. в качестве начальника штаба 13-й армии участвовал на Южном фронте в борьбе против Деникина. По окончании гражданской войны – профессор Военной академии РККА. Автор военно-исторических трудов «Оборона Севастополя. Подвиги защитников» (1898), «Восточная война 1853—1856 гг.» (1908—1913), «Мировая война 1914—1918 гг.» (1924) и других. – Ред.

13

ТАОН – буквально: тяжелая артиллерия особого назначения. – Ред.

14

Приказ № 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов был издан 1 марта 1917 г. под давлением революционных солдат Петроградского гарнизона. Он узаконял солдатские комитеты, устанавливал гражданские права для солдат и матросов, ставил политические выступления войск под контроль Советов, отменял титулование офицеров. Хотя приказ был отдан только по Петроградскому военному округу, он был широко известен во всей армии и на флоте. Он содействовал демократизации армии, подрывал влияние контрреволюционного офицерства, способствовал переходу войск на сторону революции. Царские генералы препятствовали распространению этого приказа, изымали его. Несмотря на то что соглашательское руководство Петроградского Совета разослало 7 марта разъяснение о том, что приказ № 1 касается только войск Петроградского военного округа, а военный и морской министр Временного правительства Гучков отменил его, приказ продолжал играть революционизирующую роль в войсках. – Ред.

15

Брусилов принимал крутые меры против большевиков и их влияния в армии. В директиве от 4 марта 1917 г. он требовал предания военно-полевому суду делегаций от рабочих партий, появляющихся в тылу армии. Он просил Временное правительство прислать на фронт своих комиссаров и делегатов съезда Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов для агитационной работы против большевистского влияния, требовал признать пропаганду большевиков государственной изменой и сурово карать за нее не только в районе действующей армии, но и в тылу («Военно-исторический журнал», 1962, № 10, стр. 48). Однако после Октябрьской революции Брусилов решительно отклонил все попытки белогвардейцев втянуть его в борьбу против Советской власти и перешел на ее сторону. – Ред.

16

Рассказывая о своей деятельности на постах главкоюза и главковерха, А. А, Брусилов обходит факты, противоречащие этим утверждениям. С середины мая 1917 г. на Юго-Западном фронте начали формироваться ударные батальоны. Целью этих формирований, как указывал позже (после июльского выступления рабочих и матросов в Петрограде) Брусилов, было: «отбор испытанных и надежных в смысле дисциплины войск, которые могли бы явиться опорой для власти, признавали бы ее и… действовали бы во имя спасения родины от анархии и развала» (История гражданской войны в СССР. Том I, M., 1936, стр 458). Инициаторами создания ударных батальонов явились подполковник Генерального штаба В. К. Манакин и капитан M. А. Муравьев (впоследствии перешедший на сторону Советской власти и изменивший ей). Их инициатива была сразу же горячо поддержана Брусиловым. Ударники терроризовали «малонадежные» армейские части на фронте, громили рабочие организации в тылу, без суда и следствия расстреливали революционных солдат и рабочих, так что приказ о восстановлении смертной казни на фронте не «остался на бумаге». После Октябрьской революции ударники с оружием в руках боролись против Советской власти под флагом защиты Учредительного собрания. (См. сб. документов «Разложение армии в 1917 году». M. – Л., ГИЗ, 1925, стр 64 – 157; «Военно-исторический журнал», 1963, № 1, стр. 103—105). – Ред.

17

О пленении Корнилова весной 1915 г. А. И. Верховский в своих мемуарах писал:

«Сам Корнилов с группой штабных офицеров бежал в горы, но через несколько дней, изголодавшись, спустился вниз и был захвачен в плен австрийским разъездом. Генерал Иванов пытался найти хоть что-нибудь, что было бы похоже на подвиг и могло бы поддержать дух войск. Сознательно искажая правду, он прославил Корнилова и его дивизию за их мужественное поведение в бою. Из Корнилова сделали героя на смех и удивление тем, кто знал, в чем заключался этот „подвиг“ (А. И. Верховский. На трудном перевале, М., Воениздат, 1959, стр. 65).

Будучи легко ранен, Корнилов был помещен австрийцами в лазарет, откуда, подкупив фельдшера, бежал. О позорном поведении Корнилова рассказал потом раненный в тех же боях командир бригады его дивизии генерал Попович-Липовац, но ему было приказано молчать. Иванов представил великому князю Николаю Николаевичу ходатайство о награждении Корнилова, которое было доложено Николаю II. В сентябре 1916 г., когда Корнилов стал главковерхом, газета «Новое время» напечатала его лживый рассказ об этом «подвиге». – Ред.

18

Накануне вступления в Могилев революционных войск во главе с Н. В. Крыленко, назначенным Советским правительством на пост верховного главнокомандующего, Духонин дал распоряжение освободить содержавшихся под арестом в Быхове участников августовского контрреволюционного мятежа генералов Корнилова, Деникина, Лукомского, Романовского и других. Корнилов действительно отправился на Дон в сопровождении Текинского конного полка, но под станцией Унеча полк был разбит отрядом Красной гвардии. Бросив остатки текинцев на произвол судьбы, Корнилов переоделся в крестьянский зипун и с паспортом на имя Лариона Иванова, выдавая себя за беженца из Румынии, сначала в санях, потом поездами добрался до Новочеркасска. Туда же с подложным паспортом приехал Деникин, а еще раньше – Алексеев. – Ред.