Мои современницы - [117]

– Вы не имеете на это права! – возмущалась я. – Вы Богу должны будете дать отчет во вверенном вам таланте.

– Что же делать? Я хочу иметь семью, детей, я не могу оставаться одинокой!

– Чем же ваши стихи могут помешать вашему замужеству?

– У мужчин такой странный взгляд на жизнь! – вздохнула моя собеседница. – Им почему-то кажется, что женщина-поэт не может быть честной женой, а, между тем, какое это заблуждение! Праздные женщины, что всю свою жизнь проводят в примерках, да в покупках несравненно легче поддаются искушению, чем писательницы. Стихи требуют такого труда, берут столько времени! Как часто приходится мне отказываться от прогулки, театра, танцев, потому что я чувствую вдохновение и не хочу его упустить…

– Следует работать и ждать любимого человека, предназначенного вам судьбой! – советовала я.

– Mais c’est du roman! – засмеялась молодая девушка. – En France le mariage n’est pas un roman: c’est une affaire sérieuse[286]. Француз не женится, пока не найдет невесты, подходящей ему по деньгам, связям и воспитанию. Любовь тут не причем.

– Какого же счастья можно ожидать от подобных холодных союзов?

– Мы любим мужей, данных нам церковью, детей, посланных нам Богом, – отвечала поэтесса.

– Я не католичка и вашу религию плохо понимаю, но мне кажется, что вы придаете чересчур большое значение мелочным обычаям вашей страны и слишком мало доверяете Богу. Если Он послал вам талант, то уж, конечно, не для одного вашего увеселения, а для того, чтобы вы могли влиять на окружающее вас общество. Будьте верны вашему призванию, не приносите его в жертву никаким посторонним соображениям, и Бог пошлет вам в свое время и любовь и детей, без которых ваш поэтический талант не может развиваться.

Мои слова мало успокоили бедную девушку. Она печально качала головой, улыбаясь наивности иностранки…

Вернувшись домой, я послала за ее книгой. Первую часть – грезы детства и юности – я просмотрела мельком. Я, вообще, невнимательно читаю любовные стихотворения, ибо нахожу, что большого таланта они не требуют. Любая поэтесса с сильным темпераментом прекрасно сумеет выразить все эти якобы душевные страдание по «нем», которого так страстно ждут, так пламенно зовут, и который почему-то никогда не умеет вовремя явиться. Несравненно более заинтересовали меня ее социальные стихотворения: «La part des pauvres»[287]. Какие это были хорошие, чисто женские песни! Привожу несколько отрывков.

Voleur de pain

Voleur! – c’est un enfant qui a volé un pain –

Il serre son fardeau d’or tiède sous sa main,

Qu’un précoce travail a fait rugueuse et forte.

Il lui semble, que c’est du soleil qu’il emporte —

Ce pain si chaud, qu’on le dirait vivant, pressé

Dans ses maigres haillons, contre son corps glacé…[288]

……………………………………..

Рассказав в звучных стихах арест и тюрьму маленького вора, поэтесса негодует:

Volé, non pas, la terre auguste qui nous donne

Ses épis aux généreux grains

Et de ses purs sommets l’eau vierge qui bouillonne

Pour faire tourner nos moulins…

La terre! notre mère à tous! comme les mères

Nous chérit d’un amour pareil

Elle enfante pour tous votre sainte lumière

О moissons, ô felurs de soleil!..

……………………………………..

C’est vous seuls qui volez – ô jouisseurs de monde.

Votre beau pain couleur de miel,

Quand des êtres n’ont pas, sur la terre féconde,

Leur part du trésor maternel!..[289]

A вот возмущение христианки перед растущим атеизмом:

Pour les femmes

Il fallait nous laisser le ciel à nous aussi,

Qui seul pouvait emplir notre coeur infini…

Le ciel! – immense espoir que nos douleurs contemplent

Et la crainte et la paix au mystère des temples.

Un mensonge! eh qu’importe! il était pur et beau,

Il fallait nous laisser croire sans rien nous dire,

Pourquoi nous défolrer nos rêves d’un sourire

Et borner notre amour aux pierres du tombeau!

……………………………………..

Comment donc osez vous nous crier «sacrifcie!»

Vous n’étiez forts qu’avec la force du Seigneur,

……………………………………..

Puisque vous nous tuez la grande âme idéale

Qui ne vous demandait sa vie qu’après la mort,

Nous ne respectons plus votre loi du plus fort,

La chair nous dit «Jouis» et le droit «Part égale»!

Si Dieu ne nous tend plus infiniment les bras

Apaisant la Révolte au chant pur des prières,

Nous voulons la justice et la joie ici – bas.

Et les honneurs d’un jour pour nos vaines poussières[290].

Далее защита des filles – mères, безжалостно брошенных их соблазнителями:

L’injuste opprobre

……………………………………..

Et c’est vous, qui restant seules, le coeur brisé

Sans appui, sans espoir, dans un précoce automne

Enfermant votre jeune amour, vous vous épuisez

Au travail pour nourrir les fils qu’ils abandonnent;

C’est vous – dont le seul crime, hélas! fut d’aimer! Vous

Les fdièles, vous les mères, les pitoyables,

Qui n’avez pas jeté, comme ces hommes loups,

Vos petits à la rue et vos serments au diable!

……………………………………..

О martyres d’amour, c’est vous que l’on méprise[291].

Славный, чистый, благородный талант! Как горько было мне думать, что молодая поэтесса вместо того, чтобы радоваться своему дарованию, готова была принести его в жертву какому-нибудь m-r Durand или Dupont с мещанской душой, который стыдился бы таланта своей жены и старался бы его затушить. Также, как и бедная Алекс, французская девушка не понимала работы для всего мира, а не для одного лишь любимого человека. Жаль мне было обеих, и в то же время моя гордая норманская кровь возмущалась этим раболепством перед мужчиной.