Мои ранние годы. 1874-1904 - [109]

Лорд Робертс, вопреки выводам разведки, считал, что враг будет отступать скорее в Западный, чем в Восточный Трансвааль. Соответственно при нашем приближении к границам Трансвааля колонна Иэна Гамильтона была перекинута с правого фланга основного корпуса войск на левый. Мы пересекли железнодорожную магистраль и направились к броду через Вааль-Ривер. Предполагалось, что мы обойдем Йоханнесбург с запада и выдворим оттуда врага, избавив, таким образом, основной корпус от чреватого большими потерями лобового штурма. Буры разгадали наш маневр и, готовые сдать Йоханнесбург, все же выдвинули крепкий оборонительный заслон навстречу наступавшей колонне Гамильтона в местечке под названием Флорида по дороге из Йоханнесбурга в Потчефстром.

Первого июня 1900 года именно там, где за четыре года перед тем были схвачены участники рейда Джеймсона, мы встретили то, что называлось тогда ожесточенным сопротивлением. Буры, укрывшись среди обнаженных скал на горных грядах, не дрогнули под обстрелом, и их пришлось скидывать оттуда штыками. Гордонский горский полк, потеряв почти сотню убитыми и ранеными, выполнял эту трудную задачу, в то время как конница Френча предпринимала довольно слабые попытки сокрушить правый фланг противника и его арьергард. В этом бою я попал в опасную передрягу. Когда Гордонские горцы все-таки утвердились на гребне, генерал Смит-Дорьен, командовавший одной из бригад Иэна Гамильтона, пожелал немедленно поднять на занятую позицию свою артиллерию и для быстроты решил выбрать место самолично. Предложив мне его сопровождать, он без свиты поскакал по волнистым склонам. Буры, по обычаю своему, подожгли сухую траву, и длинные полосы дыма там и сям застили вид. В этом дезориентирующем куреве мы проскочили левый фланг Гордонских горцев и, проехав сквозь завесу дыма с ее огненной кромкой, вдруг очутились всего в сотне ярдов от неприятеля. Тут же раздался треск ружейных выстрелов. Воздух наполнился взвизгами свежевыпущенных пуль. Резко развернувшись, мы вновь нырнули под дымовую завесу. Одну из лошадей оцарапало пулей, но в остальном мы были невредимы.

В утро операции войска сэра Иэна Гамильтона перекрыли подступы к Йоханнесбургу с запада. В двадцати милях к югу от города должен был уже расположиться штаб лорда Робертса. Эти части пока никак между собой не сообщались. Йоханнесбург все еще находился в руках неприятеля, а возвращаться на юг той дорогой, которой мы пришли, значило сделать крюк почти в восемьдесят миль в обход неприступного горного массива. По этому пути был немедленно отправлен отряд кавалерии. Однако назрела необходимость в более быстрой связи с главнокомандующим. Покинувшее город гражданское население давало разноречивые сведения о том, что происходит в городе. Буры постепенно уходили, но все еще не ушли. Один молодой француз, вроде бы хорошо информированный, заверил меня, что проехать в город на велосипеде, переодевшись в гражданское платье, не составит труда. В эти последние часы перед окончательной сдачей вряд ли существовала опасность быть задержанным и допрошенным. Француз обещал обеспечить меня велосипедом и сопроводить. Я решился рискнуть. Сэр Иэн Гамильтон вручил мне депешу, и я прихватил еще собственные заметки для «Морнинг пост». После полудня мы покатили в город прямо по главной дороге. Когда наши аванпосты остались позади, я остро почувствовал: вот оно, настоящее приключение. Вскоре мы уже были в Йоханнесбурге. Уже смеркалось, но на улицах толпились люди, среди которых я приметил буров — вооруженных и на конях. Город еще принадлежал им, и мы находились в их расположениях. По всем военным законам меня в случае ареста ждал трибунал. Я был офицером Южноафриканской легкой кавалерии, который, тайно переодевшись в гражданское платье, проник в лагерь противника. Ни один военно-полевой суд Европы ни секунды не стал бы колебаться, вынося свой вердикт. Я ясно сознавал это.

На улице, круто забиравшей в гору, мы вынуждены были спешиться и подниматься пешком. Толкая вперед велосипеды, мы услышали, что нас нагоняет трусящий потихоньку всадник. Ускорить шаг было бы для нас погибелью. Мы продолжали все так же ползти вверх, изображая беззаботность и время от времени перекидываясь французскими, как мы заранее условились, словами. Не прошло и минуты, как всадник поравнялся с нами. Он придержал лошадь и стал внимательно нас рассматривать. Я поднял на него глаза, и наши взгляды встретились. За спиной у него была винтовка, на поясе — пистолет в кобуре и три полных патронташа. На конягу он, видимо, навьючил весь свой скарб. Какое-то время, показавшееся мне вечностью, мы двигались бок о бок, после чего наш неприятный спутник, пришпорив лошадь, пустил ее все той же трусцой и быстро оставил нас позади. Но радоваться было рано. В любой момент мы могли наскочить на вражеские пикеты, если таковые были выставлены против пикетов лорда Робертса. Мы сочли разумным ехать прямо по дороге, в открытую и не таясь. Однако ни вражеских, ни, к величайшему моему сожалению, британских пикетов мы так и не встретили. На окраинных улочках Йоханнесбурга мы увидели первых британских солдат из армии лорда Робертса. Совершенно безоружные, они валили в город в поисках еды, а возможно, и выпивки. Мы спросили, где стоят наши. Они только махнули рукой: мол, вот тут и стоят. Мы посоветовали им особо в город не углубляться, чтобы не угодить в плен или под пулю.