Мои печали и мечты - [147]
МАТВЕЙ. Клянусь. Никогда больше… А чего это ты меня подлавливаешь? Я вообще никогда я с ними дела не имел! Без всяких больше! Я же сказал уже: впервые ее вижу!
НИНА. Все ясно.
МАТВЕЙ. Что ясно? Нина? Нинчик!
В гостиной.
МЕЗГИРЬ. Скажи, Игорь, вот ты молодой человек…
ИГОРЬ. У меня дома жена и сын. Я и так задержался, они беспокоятся. Разойдемся — всем лучше будет.
МАРГО. На жалость давит. У меня дома двое, между прочим.
МИХАЕВА. Так и сидела бы с ними, а не бегала, как жучка подворотная!
НАТАЛЬЯ. Вот именно!
МАРГО. Не ваше дело, с ними мать сидит!
МЕЗГИРЬ (раздраженно). Мне можно слово вставить? Так вот, молодой человек, мне всегда был интересен один вопрос. Вот ты поступал на эту службу, так? Деньги небольшие, разве что одежда казенная, ну, еще какие-то доходы, неважно. Не об этом сейчас. Ты, когда поступал, Игорек, ты знал, что тебе придется бить людей по голове дубинкой? Знал или нет?
ИГОРЬ. Я по голове не бью. И другие, кстати, тоже. У нас инструкция: по жизненно важным органам не бить.
МЕЗГИРЬ. Да ладно врать-то! Сзади меня по затылку не ты лупил?
ИГОРЬ. Это случайно, в толпе мало ли… Рука сорвалась.
МЕЗГИРЬ. Рука у него сорвалась! Вот я и спрашиваю: знал ты или нет, что тебе придется — по прямому долгу службы! — бить людей?
ИГОРЬ. Я не по этой причине. Работы нет в городе…
МЕЗГИРЬ. Да или нет? Знал, что будешь бить людей? Или не знал? Да или нет?
ИГОРЬ. Ну… Нет, порядок наводить надо как-то…
МЕЗГИРЬ. Я тебя спрашиваю: ты знал, что будешь бить людей?
ИГОРЬ. Ну, знал. Вы чего хотите, я не пойму?
МЕЗГИРЬ. Уже ничего. Я все понял, Игорек. Все вы, кто идет на эту службу, знаете, что вы будете бить людей. Вы об этом знаете. Но все равно идете. И я тебе даже объясню, чем вы себя успокаиваете. Вы заранее не считаете нас за людей. Вы бьете нас с теми же эмоциями, с какими бьют бешеных собак. Ты хоть понимаешь, что вы все — психически больные? Потому что нормальный человек не пойдет служить туда, где ему предлагают унижать и уничтожать других!
КУЛИЧЕНКО. Понимаю вашу логику. Но кто будет служить тогда?
МЕЗГИРЬ. Они и будут. Люди, сделавшие свой выбор.
СНЕЖАНА. Выроб.
МИХАЕВА. Ты что все время слова коверкаешь? Думаешь, смешно?
СНЕЖАНА. Интересно. Слова сразу другие становятся. Жизнь — зижнь. Сразу как-то правдивей! Говорят: (торжественно) жизнь! А на самом деле (кисло) — зижнь. Зеленая, как понос. Или: не смерть, а сремть! Наоборот, сразу веселее.
НАТАЛЬЯ. Так. Помолчали все, пожалуйста!
Комната Нины.
МАТВЕЙ. Нинчик. Ты вот на меня наехала… Испортила момент…
НИНА. Какой еще момент?
МАТВЕЙ. Я собирался… В общем, я делаю тебе предложение. Нина, выходи за меня замуж. (Встает перед ней на колени).
НИНА. Да ну тебя.
МАТВЕЙ. Я серьезно! Нина! Я не могу без тебя жить! (Быстро идет к двери, закрывает ее на задвижку, возвращается, обнимает Нину, целует). Ты лучшая девушка на свете. Я тебя обожаю. Я умираю. Нинчик…
Она уступает, Матвей начинает расстегивать ее одежду, валит на постель. Они лихорадочно раздеваются, путаясь в одеяле.
Гостиная.
НАТАЛЬЯ. Короче, так. (Игорю). Молодой человек, я порядки знаю, сама работаю в определенных структурах. Если узнают, что во время вашей акции человек умер, вас по головке не погладят. Ведь это вы его фактически загнали и довели до сердечного приступа.
ИГОРЬ. Да я…
НАТАЛЬЯ. Помолчите пока! (Мезгирю). Вам тоже ни к чему, если будут говорить, что вы вовлекли пенсионера в свои ряды, а он погиб по вашей милости.
МЕЗГИРЬ. Знакомая софистика.
МАРГО. Вообще-то она права в чем-то.
МЕЗГИРЬ. К сожалению. Эти гады любой факт могут обратить против нас.
НАТАЛЬЯ. Вот и отлично. (Снежане). Тебе, я думаю, объяснять не надо, почему лучше уйти.
СНЕЖАНА. Объясните, я послушаю.
НАТАЛЬЯ (не ответив; Михаевой). Вы тоже сказали, что вам это все ни к чему.
МИХАЕВА. Естественно.
НАТАЛЬЯ. Поэтому сейчас все расходятся. Игорь говорит своим, что все в порядке. (Игорю). В твоих же интересах, иначе все будут свидетелями, что это ты виноват. А мы тут остаемся своей семьей, я вызываю, кого надо, объясняю, что больной старик не мог дойти домой, позвонил нам, мы открыли, он вошел и умер. И все. Никаких проблем, никакого криминала, никакой лишней огласки. Обычный случай. Согласны?
МИХАЕВА. Вы мудрая женщина. Уважаю. Матвей! Матвей, выходи, мы тут кое-что решили!
КУЛИЧЕНКО. Мы ничего не решили! Я не хочу врать! И так всю жизнь вру!
НАТАЛЬЯ. Это новость. Кому ты врешь? Пенсионерам — что ставишь им протезы не с напылением, а золотые?
КУЛИЧЕНКО. Я стоматолог, а не протезист! Двадцать пять лет вместе живем, а ты не удосужилась понять, чем я занимаюсь! Я не дергаю, не протезирую, я лечу — трудно понять? А с напылением вместо золотых, это я тебе про других рассказывал!
НАТАЛЬЯ. Не надо по пустякам…
КУЛИЧЕНКО. А вру я — тебе! Каждый день! Потому что каждый день я работаю будто бы по десять часов, а на самом деле — по восемь! Потому что потом я захожу на два часа в одно местечко и сначала выпиваю, а потом трезвею, жвачку жую, курю, чтобы ты не унюхала. И так уже много лет! Не потому, что я пьяница. А потому, что без этого я бы вообще домой не вернулся к тебе! Хотя бы два часа свободы каждый день. Не хочу врать! Как есть — так и есть! Вызываем врачей, следователей, говорим, как было! Потому что сегодня его убили и замазали, завтра меня убьют — и скажут, что так и было! Не хочу!
Здесь должна быть аннотация. Но ее не будет. Обычно аннотации пишут издательства, беззастенчиво превознося автора, или сам автор, стеснительно и косноязычно намекая на уникальность своего творения. Надоело, дорогие читатели, сами решайте, читать или нет. Без рекламы. Скажу только, что каждый может найти в этой книге что-то свое – свои истории, мысли и фантазии, свои любимые жанры плюс тот жанр, который я придумал и назвал «стослов» – потому что в тексте именно сто слов. Кто не верит, пусть посчитает слова вот здесь, их тоже сто.
Можно сказать, что «Оно» — роман о гермафродите. И вроде так и есть. Но за образом и судьбой человека с неопределенным именем Валько — метафора времени, которым мы все в какой-то степени гермафродитированы. Понятно, что не в физиологическом смысле, а более глубоком. И «Они», и «Мы», и эта книга Слаповского, тоже названная местоимением, — о нас. При этом неожиданная — как всегда. Возможно, следующей будет книга «Она» — о любви. Или «Я» — о себе. А возможно — веселое и лиричное сочинение на сюжеты из повседневной жизни, за которое привычно ухватятся киношники или телевизионщики.
Писатель и сценарист Алексей Слаповский придумал страну Бермудию давно, но только теперь решился написать о ней – для подростков, взрослых и для самого себя.В этой стране исполняются все желания! Здесь есть все, что ты захочешь! Да вот только беда: дурацкая Бермудия выполняет самые дурацкие желания. Она делает все, о чем ты только подумаешь. Жители Бермудии не могут встретиться без взаимного желания, зато они в силах воображелать себе самолет и улететь куда угодно. Нельзя только убежать, улететь, уплыть из самой Бермудии…Удастся ли братьям Вику и Нику перехитрить коварную страну и спасти ее обитателей?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Один из знаменитых людей нашего времени высокомерно ляпнул, что мы живем в эпоху «цивилизованной коррупции». Слаповский в своей повести «У нас убивают по вторникам» догадался об этом раньше – о том, что в нашей родной стране воруют, сажают и убивают не как попало, а организованно, упорядоченно, в порядке очереди. Цивилизованно. Но где смерть, там и любовь; об этом – истории, в которых автор рискнул высказаться от лица женщины.
События разворачиваются в вымышленном поселке, который поделен русско-украинской границей на востоке Украины, рядом с зоной боевых действий. Туда приезжает к своему брату странный человек Евгений, который говорит о себе в третьем лице и называет себя гением. Он одновременно и безумен, и мудр. Он растолковывает людям их мысли и поступки. Все растерялись в этом мире, все видят в себе именно то, что увидел Евгений. А он влюбляется в красавицу Светлану, у которой есть жених…Слаповский называет свой метод «ироническим романтизмом», это скорее – трагикомедия в прозе.
В книге представлены два произведения популярного российского писателя: «Первое второе пришествие» и «Вещий сон».
Это вторая книга пьес Алексея Слаповского, выпускаемая нашим издательством. Первая, «ЗЖЛ» («Замечательная жизнь людей») оказалась весьма востребованной и в театрах, и у читателей. В данный сборник вошли произведения поставленные, уже имеющие сценическую историю, и совсем новые, недавно написанные. Пересказывать их содержание сложно, но какое-то представление дают наименования жанров, которые предлагает автор. Уже они говорят о многом: реалити-шоу для театра, современная притча, психологический боевик, печальная комедия, драмокомическая пьеса (местами в стихах), страшная, но интересная быль, эксцентрическая комедия, наивный трагифарс, эпопема, лиродрама… При этом самая, быть может, сложная вещь, называющаяся «Осколки», обозначена просто – пьеса, что выглядит неожиданно экстравагантно на общем фоне.
"Издранное, или Книга для тех, кто не любит читать" — самое полное собрание рассказов Алексея Слаповского. Автор представляет их так: "Это стилистика антиабсурда. Такого нет (или очень мало) в реальной жизни, но может быть и должно быть".Мир абсурден, перевернут с ног на голову. А если его вернуть в исходное положение? Получится мир людей беспредельно честных и добрых, любящих и бескорыстных… До абсурда. На самом деле все, как в жизни, — только интересней.
Остросюжетный детективно-приключенческий роман «Анкета» открывает серию книг известного писателя и драматурга Алексея Слаповского, занимающего, по опросу ведущих критиков страны, первое место в рейтинге «Открытие девяностых».Это роман об удивительных приключениях составителя кроссвордов, который надумал поступить на службу в МВД и должен был для этого заполнить тест-анкету из 377 вопросов. Герой буквально заболевает анкетой, вступает с ней в борьбу… Одновременно он попадает в криминальную переделку, в любовную историю, и все эти сюжетные линии сплетаются в единый узел.Включенные в книгу рассказы «Крюк», «Кумир» и «Братья» из цикла «Общедоступный песенник» раскрывают другие стороны литературного дарования А. Слаповского.