Мои печали и мечты - [145]
МЕЗГИРЬ. Мы хотим…
КАРАМОРЧУК. Ну и хотите себе где-нибудь в другом месте! Зачем другим-то жизнь портить? Да и то, в каком месте, если спросить? У нас внизу на первом этаже справа была детская библиотека, слева шахматный клуб. Ну, библиотеку еще почему-то оставили, а вместо клуба магазин сделали интимных принадлежностей. И на вывеске что нарисовали?
СНЕЖАНА. Неужели то, что я думаю?
КАРАМОРЧУК. Гондон! Гондон в натуральную величину, в смысле, с меня размером! Я старый человек, я тут всю жизнь живу, почему я должен мимо этого гондона ходить? Какое вы имеете право? Я из-за этого лишний раз дома остаюсь, чтобы не видеть!
СНЕЖАНА. Разве раньше презервативов не было?
КАРАМОРЧУК. Не делай из меня сверчка запечного, девушка! У меня индустриальный техникум за плечами! Все было, включая гондоны, но никто мне их в глаза не совал в таком количестве! Раньше на площади передовики висели, а теперь голая баба с чулками на три этажа — реклама, мать ее! А ведь дети смотрят! Да еще на нас врут, что мы что-то не так делали, не так жили! Нормально мы жили! А сейчас что? Коррупция, оппозиция, проституция! Мы и слов таких не знали! Наш завод полгорода кормил! На демонстрации как диктор крикнет: «Коллективу государственного электронно-технического объединения „Спектр“» — и десять тысяч голосов: «Ура-а-а!»
Одновременно на улице: «Гони их к машинам, блин, к машинам гони!»
Караморчук кашляет, умолкает, тяжело дыша. Пауза.
КУЛИЧЕНКО (Мезгирю). Значит, вы хотите сказать, мы не проявляем гостеприимства, как положено интеллигентам? Хорошо. Прошу всех к столу! Всех!
НАТАЛЬЯ. А чего это ты распоряжаешься, Куличенко? Ты тут не один!
КУЛИЧЕНКО. Я глава семьи, если кто забыл, могу напомнить! Я решил, ясно? Вон там стулья еще есть, давайте, несите!
НИНА (глядя на Снежану). Если она тут сядет, я уйду!
СНЕЖАНА. Ничего, я и так. А ля фуршет. (Берет бутерброд и бокал с вином, садится на подоконник).
Марго берет два стула и садится рядом с Мезгирем на углу стола, поодаль от остальных; посматривая по сторонам, снимает куртку, а сумку тут же снова надевает на себя, при этом задевая шапку, которая сваливается с ее нагого остриженной головы.
МАТВЕЙ. Идея не пахнет креативом.
КУЛИЧЕНКО. Молодой человек, вы хоть и жених моей дочери…
НИНА. Женихом никто никого не называл.
МИХАЕВА. А я сына поддерживаю. Идея странная.
КУЛИЧЕНКО. Да бросьте вы, Алевтина. Все-таки праздник. Ну, посидят люди и уйдут. А то получится — не им, не нам. Это же не погром, а так… Хотя, я чувствую, так и до погрома дело дойдет.
НАТАЛЬЯ. Опять каркаешь?
КУЛИЧЕНКО. Я не каркаю, я реалист. И потрудись говорить вежливо с мужем при посторонних людях!
НАТАЛЬЯ. Так. Ты сколько выпил уже?
КУЛИЧЕНКО. Вскрытие покажет.
МАРГО (глядя на Игоря). Этот тоже есть хочет. Хочешь есть? Только как тебя кормить, ты же орать начнешь?
Игорь отрицательно качает головой. Марго встает, подходит к нему, помогает подняться, ведет к столу и сажает рядом с собой.
КУЛИЧЕНКО. Владимир Иванович, а вы что же? Видите, я вас запомнил, в отличие…
Караморчук приподнимает руку и отмахивается: «Не хочу».
Ну что же. До Нового года остался час, можно проводить старый. Для начала можно познакомиться. Лично я — Владислав Дмитриевич Куличенко, стоматолог высшего класса, извините за нескромность. Моя жена — Наталья Григорьевна…
НАТАЛЬЯ. Не надо!
КУЛИЧЕНКО. Почему?
НАТАЛЬЯ. Потому. Я с незнакомыми не знакомлюсь.
КУЛИЧЕНКО. Дело твое. Это вот — отличник народного образования, человек благородной профессии, учитель Алевтина…
МИХАЕВА. Сергеевна. Хотя я бы тоже…
КУЛИЧЕНКО. Алевтина Сергеевна Михаева. А это наши дети Матвей и Нина, которые…
НИНА. Все, замолчал!
КУЛИЧЕНКО. Ты как с отцом разговариваешь? Ну вот, в общих чертах. Вас, господин Мезгирь, мы знаем, наслышаны. Оппозиция и все прочее.
СНЕЖАНА. Озопиция.
МАТВЕЙ. Я только не знаю, чего ему надо.
МЕЗГИРЬ. Вас моя программа интересует?
МАТВЕЙ. Да какая программа! Кто-то проплачивает, а вы горло дерете, какая еще программа? Что ты умеешь вообще? Я читал: журналистом был, ну, дальше? Поставь тебя на власть — что ты умеешь? Бизнеса ты не понимаешь, хозяйства не знаешь, у тебя только язык без костей — и все!
МЕЗГИРЬ. Насколько я понимаю, вы мне тыкаете не потому, что такой неотесанный, а…
МИХАЕВА. Матвей крайне вежливый человек. За исключением, если он кого не уважает.
МЕЗГИРЬ. Ясно. Насколько понимаю, сами вы юный чиновник или бизнесмен?
МАТВЕЙ. Не твое дело.
МЕЗГИРЬ. Хорошо. Я могу объяснить свою позицию. А также то, что бы я стал делать, если бы…
МАРГО. Саша, не здесь!
МЕЗГИРЬ. Да, извини.
МАРГО. Теперь обо мне.
НИНА. Экстремистка.
МАРГО. Так считаешь? Ладно. В самом деле, что размазывать? Экстремистка, пусть. Остальное коротко: закончила музыкальное училище, работаю в детском саду.
МИХАЕВА. Серьезно? Кто это вас допустил?
МАРГО. Но вас же кто-то к школе допустил, чем я хуже?
МАТВЕЙ. Если ты еще слово против моей матери…
КУЛИЧЕНКО. Успокоились! Кто остался не познакомленный? (Снежане). Вас как зовут?
НАТАЛЬЯ. Ты проститутку по имени хочешь называть?
СНЕЖАНА. Даже у собачки кличка есть. А имя у меня красивое — как Снегурочка. Снежана меня зовут.
Здесь должна быть аннотация. Но ее не будет. Обычно аннотации пишут издательства, беззастенчиво превознося автора, или сам автор, стеснительно и косноязычно намекая на уникальность своего творения. Надоело, дорогие читатели, сами решайте, читать или нет. Без рекламы. Скажу только, что каждый может найти в этой книге что-то свое – свои истории, мысли и фантазии, свои любимые жанры плюс тот жанр, который я придумал и назвал «стослов» – потому что в тексте именно сто слов. Кто не верит, пусть посчитает слова вот здесь, их тоже сто.
Можно сказать, что «Оно» — роман о гермафродите. И вроде так и есть. Но за образом и судьбой человека с неопределенным именем Валько — метафора времени, которым мы все в какой-то степени гермафродитированы. Понятно, что не в физиологическом смысле, а более глубоком. И «Они», и «Мы», и эта книга Слаповского, тоже названная местоимением, — о нас. При этом неожиданная — как всегда. Возможно, следующей будет книга «Она» — о любви. Или «Я» — о себе. А возможно — веселое и лиричное сочинение на сюжеты из повседневной жизни, за которое привычно ухватятся киношники или телевизионщики.
Писатель и сценарист Алексей Слаповский придумал страну Бермудию давно, но только теперь решился написать о ней – для подростков, взрослых и для самого себя.В этой стране исполняются все желания! Здесь есть все, что ты захочешь! Да вот только беда: дурацкая Бермудия выполняет самые дурацкие желания. Она делает все, о чем ты только подумаешь. Жители Бермудии не могут встретиться без взаимного желания, зато они в силах воображелать себе самолет и улететь куда угодно. Нельзя только убежать, улететь, уплыть из самой Бермудии…Удастся ли братьям Вику и Нику перехитрить коварную страну и спасти ее обитателей?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Один из знаменитых людей нашего времени высокомерно ляпнул, что мы живем в эпоху «цивилизованной коррупции». Слаповский в своей повести «У нас убивают по вторникам» догадался об этом раньше – о том, что в нашей родной стране воруют, сажают и убивают не как попало, а организованно, упорядоченно, в порядке очереди. Цивилизованно. Но где смерть, там и любовь; об этом – истории, в которых автор рискнул высказаться от лица женщины.
События разворачиваются в вымышленном поселке, который поделен русско-украинской границей на востоке Украины, рядом с зоной боевых действий. Туда приезжает к своему брату странный человек Евгений, который говорит о себе в третьем лице и называет себя гением. Он одновременно и безумен, и мудр. Он растолковывает людям их мысли и поступки. Все растерялись в этом мире, все видят в себе именно то, что увидел Евгений. А он влюбляется в красавицу Светлану, у которой есть жених…Слаповский называет свой метод «ироническим романтизмом», это скорее – трагикомедия в прозе.
В книге представлены два произведения популярного российского писателя: «Первое второе пришествие» и «Вещий сон».
Это вторая книга пьес Алексея Слаповского, выпускаемая нашим издательством. Первая, «ЗЖЛ» («Замечательная жизнь людей») оказалась весьма востребованной и в театрах, и у читателей. В данный сборник вошли произведения поставленные, уже имеющие сценическую историю, и совсем новые, недавно написанные. Пересказывать их содержание сложно, но какое-то представление дают наименования жанров, которые предлагает автор. Уже они говорят о многом: реалити-шоу для театра, современная притча, психологический боевик, печальная комедия, драмокомическая пьеса (местами в стихах), страшная, но интересная быль, эксцентрическая комедия, наивный трагифарс, эпопема, лиродрама… При этом самая, быть может, сложная вещь, называющаяся «Осколки», обозначена просто – пьеса, что выглядит неожиданно экстравагантно на общем фоне.
"Издранное, или Книга для тех, кто не любит читать" — самое полное собрание рассказов Алексея Слаповского. Автор представляет их так: "Это стилистика антиабсурда. Такого нет (или очень мало) в реальной жизни, но может быть и должно быть".Мир абсурден, перевернут с ног на голову. А если его вернуть в исходное положение? Получится мир людей беспредельно честных и добрых, любящих и бескорыстных… До абсурда. На самом деле все, как в жизни, — только интересней.
Остросюжетный детективно-приключенческий роман «Анкета» открывает серию книг известного писателя и драматурга Алексея Слаповского, занимающего, по опросу ведущих критиков страны, первое место в рейтинге «Открытие девяностых».Это роман об удивительных приключениях составителя кроссвордов, который надумал поступить на службу в МВД и должен был для этого заполнить тест-анкету из 377 вопросов. Герой буквально заболевает анкетой, вступает с ней в борьбу… Одновременно он попадает в криминальную переделку, в любовную историю, и все эти сюжетные линии сплетаются в единый узел.Включенные в книгу рассказы «Крюк», «Кумир» и «Братья» из цикла «Общедоступный песенник» раскрывают другие стороны литературного дарования А. Слаповского.