Мои миры, твое отчаяние. Танец 2 - [5]

Сказать, что зельевар был зол, — значит, не сказать ничего. Он был в бешенстве. Бессонница и переизбыток кофеина давали о себе знать. Стоит ли упоминать о том, что близнецы Уизли провалили экзамен по зельеварению?

Но у Северуса Снейпа была еще одна причина злиться и чувствовать себя не в своей тарелке. И имя ей было Гарри Поттер.

Его подопечный выглядел совершенно безразличным ко всему. Он часами торчал возле камина, глядя в огонь. Лето в Англии в этот год было достаточно жарким. От Поттеровской любви к созерцанию пламени в поместье просто нечем было дышать. Особенно в его любимой Малой гостиной.

Хотя Снейп иногда втайне радовался, что мальчику просто нравится смотреть на огонь, а не заниматься пироманством. Последнего он просто не выдержал бы.

Вообще состояние Поттера настораживало. Дети не бывают настолько тихими. Уж что–что, а это за годы своей ненавистной преподавательской деятельности он знал точно.

Да и если быть до конца честным с собой, мальчишка никогда не был нормальным ребенком. Иногда складывалось ощущение, что он вообще не был ребенком. Казалось, будто бы человека с несколькими десятками лет за плечами поместили в детское тело. Но в Поттере иногда проскальзывала некоторая наивность, которая и показывала, что все–таки он пока еще ребенок.

Но подопечный был замкнут, неразговорчив и всячески избегал общества опекуна. Он был весь в себе. Его что–то беспокоило. Возможно, он был недоволен тем, что ему предстоит не самое приятное лето в обществе одного лишь Снейпа. Или же Поттер переживал из–за произошедшего. Не каждый день Волдеморт пытается убить тебя, а ты чудом остаешься в живых.

Конечно, дело еще может быть в том, что на него напал его же друг–полувампир. Но Поттер тут был виноват сам: надо более тщательно выбирать свое окружение.

Только одного не мог никак выкинуть из своей головы Северус Снейп. Когда он понял, что Поттер так и не явился в поместье, он вернулся назад в школу. Тут–то и сработали Оповещающие чары, установленные в комнате с Философским камнем и предупреждающие о том, что этот камень изъят.

Северус Снейп помчался в злополучный коридор. Никого не встретив на своем пути, он, честно говоря, решил, что опоздал. Но перед ним открылась страшная картина: Поттер лежал на какой–то черной тряпке, а присосавшийся к шее мальчика полувампир пил его кровь. То, что последний был неадекватен, зельевар понял сразу. Одежда Стана была вся в крови, в его собственной крови. Снейп прекрасно знал, что сильные ранения для вампиров — это причина, по которым у них срабатывает охотничий инстинкт.

Страшным и удивительным было то, что Гарри из последних сил попросил его не трогать Стана.

Снейп поморщился. Вампир или полувампир — нет особенной разницы между этими тварями. Они паразиты, не люди. Магическое сообщество должно было давно их истребить, но вместо этого гнет политику толерантности и терпимости, которая сводится к банальному игнорированию.

Поттер был во многих вещах достаточно разумным, но выбирать себе окружение совершенно не мог. Он окружил себя в высшей мере странными и весьма ненормальными людьми. И самое удивительное, мальчишка, по всей видимости, причислял себя к ним.

— Мы монстры… — всплыло в голове у зельевара.

Все дети монстры и чудовища, рожденные для того, чтобы сниться в кошмарах своим преподавателям. Но Поттер вкладывал в эти слова совершенно иной смысл. Он действительно считал себя монстром.

Весьма глупо было бы так думать, основываясь только на том, что у него периодически были сильные всплески стихийной магии.

Гарри Поттер — это во многом громкое имя, появившееся благодаря жертве его матери. Это ее должны были чествовать и любить. Это она героиня. Ее имя должно было произноситься с благовением и придыханием.

Ее же сын не сделал практически ничего до того момента, как не дал Волдеморту завладеть камнем. Да и на этот раз ему удалось выстоять только благодаря защите матери.

Его подопечный самый обычный. Такой, как все. Но, видимо, он искусственно выделил себя, решив прировнять к весьма экзальтированным личностям.

Снейп потер виски и встал из–за своего стола.

Вроде Поттер и обычный, и в тоже время нет. Подобные попытки понять глубину чьей–либо человеческой души заканчивались для него головной болью. Сегодняшний день не был исключением.

Снейп встал со своего стула и прошел к маленькому шкафчику, в котором стоял пузырек с его любимым болеутоляющим зельем. Зельевар грустно вздохнул, глядя на жалкие остатки жидкости на дне фиала. Скоро придется варить новую порцию.

Мысли зельевара вновь вернулись к студентам. Школьные экзамены были половиной дела. Страшнее всего было за то, как эти бездари сдадут СОВ или ЖАБА. Некоторые от излишнего нервного напряжения путали мандрагору с папоротником и демонстрировали иные признаки выраженного слабоумия.

Зельевар с грустью осмотрел свой пустой класс и вышел из кабинета, направляясь к своим покоям. Он уже несколько дней не был дома. Пришло время проверить Поттера. Тем более Дамблдор собирался поговорить с ним.

От перемещения по каминной сети голова заболела еще сильнее. Обезболивающее зелье еще не начало действовать и приступы мигрени Снейпу были обеспечены еще как минимум полчаса.