Могло быть и так, или Эльфы тоже люди - [6]

Пластинка упала, как надо, и под ногами замершей эльфийки расцвел фиолетово-зелёный узор. Светлая попыталась выхватить меч, но застыла, не доведя руку до рукояти. Ловушка парализовала жертву только до шеи, и та могла поворачивать голову и говорить.

Он ждал её бурной реакции, попыток освободиться, криков о помощи. Чего угодно. Но эльфийка просто вглядывалась в сторону кустов, из которых прилетела пластинка, и молча ждала.

— Значит, криков и проклятий сегодня не будет? — Лорешинад вышел из своего укрытия, разматывая прихваченную из лагеря верёвку. — Прекрасно. Сегодня жарковато, поэтому давай я тебя быстро доставлю и посплю немного?

— Почему? — вопрос прозвучал спокойно, но вместе с тем чуть удивлённо.

Что-то в этом простом слове было такое, что заставило тёмного остановиться.

Красные глаза Лорешинада встретились с зелёными глазами эльфийки… Мысли исчезли… Запах хвои, запах её воли. Она смотрела ему в душу, будто читала всё самое тайное. И писала своё: беги, тёмный, беги от своей жизни, я останусь с тобой, только очнись от старого сна… Я сделаю тебя свободным. Я пойду с тобой, куда ты скажешь, даже на заклание. Если ТЫ этого хочешь. Потому что ТЫ этого хочешь…

Послушная лилия…

Эльф выдернул своё сознание из этого омута, отвёл глаза.

— У меня такое задание, — он встряхнулся, освобождаясь от наваждения. — А выяснять цели наших жриц — занятие неблагодарное. Нас учили, как светлые умеют совращать…

Она чуть улыбнулась, в зелёных глазах появились огоньки. Спокойная убаюкивающая музыка её голоса звучала где-то возле сердца:

— Ты другой. Ты пришёл днём. Ты изучил мелодию леса, и, я вижу, она нравится тебе. Ты достойный воин, но не любишь убивать. Это дар светлых, но ты тёмный. Почему так?..

От этих слов Лорешинаду стало не по себе, и он резко прервал её:

— Слушай, ты вообще понимаешь, что происходит? Я — тёмный эльф. Я собираюсь вести тебя в Хар'ол-Велдрин! Где тебя очень больно убьют.

Взгляд эльфийки на миг затуманился, она моргнула и грустно улыбнулась:

— Ты можешь отвести меня, куда захочешь. Мы не боимся смерти. Впрочем, ЕСЛИ ты захочешь, — чуть дрогнули кончики ушей над тонким венком из трав. Лукавые зелёные огоньки заплясали ещё веселее. — Но позволь сначала кое-что тебе показать.

Эльф не заметил, что за время диалога ловушка перестала действовать. Светлая спокойно шагнула к Лорешинаду и приложила свои нежные прохладные ладони к его вискам. В следующий момент голову пронзила острая боль, и на эльфа обрушился каскад видений…

…Двое всадников, едущих по песку… Старое здание из белого камня, окруженное лесом… Мужчина в плаще с крестом, держащий в руках двуручный меч… Юноша со странной прической перебирает струны какого-то музыкального инструмента… Сам Лорешинад, встающий спина к спине с черноволосым парнем, в руках которого полупрозрачный шест с лезвиями превращается в такой же полупрозрачный меч, а в свободной ладони загорается пульсар…

— Хва-атит… — тёмный схватился за голову и упал на колени. — Уходи… отпускаю…

Он почувствовал, что светлая присела напротив. Хвоя. Поднял глаза и увидел перед собой её лицо. Мягкое дыхание коснулось его губ.

Отчаянно захотелось бежать, не оглядываясь, рубя папоротники и деревья, нападать на ящеров и терзать их. Ногтями, зубами. Лишь бы освободиться и не видеть зелёных глаз. Не чувствовать хвою и лилию.

— Нет, — всё с той же грустной улыбкой ответила она. — Наша история закончится не так…

Их губы встретились. В первый момент Лорешинаду показалось, что его ударило молнией, по коже побежала дрожь. Несколько мгновений тёмный просто сидел, будто окаменев, потом ответил. Дальнейшее он помнил урывками сквозь дурман запахов. Трав, леса и её…

На мгновение ему стало страшно. Страшно потерять себя, стать изгнанником у тёмных, остаться чужим у светлых. Но больше — страх потерять ЕЁ! Ту, что пахла речной лилией, отдаваясь ему без остатка…

Она, обнаженная, ложится на траву и протягивает к нему руки… Он, с неохотой оторвавшись от прохладных губ, опускается ниже… Она прижимает его голову к своей груди, распускает ленту, нервно ероша ему волосы… Они рассыпаются, закрывая белым пологом их поцелуи. Было что-то еще, но эльф помнил лишь её взгляд, полный такой нежности, что отвести глаза было просто нереально.

Ещё была мысль: «Почему наши жрицы так не могут… или не хотят?..»

Танец теней леса становился всё более неистовым — ночь входила в свои владения. Мох приятно холодил разгорячённые ласками тела. Изумрудные глаза отражали танец звёзд, мелькавших в изменчивой листве. Алые глаза обжигали волнами наслаждения… Где-то трещали цикады. Поющие птахи добавляли нереальности и лёгкости — всё так и должно быть, всё, как надо… Но эльфы уже не слышали их, сплетая свой танец с музыкой сердец и ночного леса, покровительствующего их неожиданной любви. Вконец опьянев от чувств, они уснули в объятьях друг друга, и корни древних деревьев хранили их сон.

* * *

Была уже глубокая ночь. Все звуки леса притихли, и лишь луна пробивалась сквозь кроны, слегка рассеивая темноту. Ветер тихо завывал в древесных дуплах, скрипел старыми стволами. Романтика кончилась. Что-то мешало музыке леса.