Могильщики талантов - [61]

— Игорь же премий наполучал, — заметил он. — И вообще преуспел как фантаст. Я и не думал, что он талантлив.

— Просто всерьёз шутку босса воспринял, — Григорий нахмурился.

— А Дима?

— Дима не повёлся, хотя раньше писал. На нём где сядешь, там и слезешь.

— Давно здесь работает?

— Дольше всех нас.

— А Ринат?

— Ринат — новое поколение. Его мама в издательство привела.

— Кем она тут?

— Никем. Просто с улицы. Искала работу сыночку после института, и подобрала по телефонному справочнику. Созвонилась с Гайдаром, — Григорий кашлянул и уточнил: — С Нуцалхановым. Явилась на аудиенцию и со всем уважением обратилась. Знаешь, как к Крёстному отцу, Гайдар до этого сам не свой. Нуцик был так удивлён и тронут, что принял сыночку на испытательный срок, а Ринат взял, да справился.

Астролягов утёр холодным пот.

— Так бывает?

— Ринат малость не от мира сего, весь в игрушках, но ему это помогает быть в теме и общаться с такими же авторами. Новое поколение! Все они… — Григорий сдержался, изобразив паузу для замещения нецензурного слова, сделал вид, что нашёл замену, и выплюнул: — …хикки и, прости Господи, гики.

Попаданцев Алексей не любил, книг о них избегал и вынужден был согласиться, что тема предназначалась для читателей новой генерации, которым эскапизм служил не отдушиной от свинцовых мерзостей бытия, а основным субстратом существования. Новое поколение выбрало виртуальную реальность и по уши погрузилось в игры, сайты и электронные тексты. Сам он не хотел бы составлять серию про боевые вылеты в прошлое. Хорошо, что для этого нашёлся особенный сотрудник. Даже, если особенного сотрудника издательству нашла мама.

Алексей вспомнил собеседование с Матвеевым и уточнил:

— То есть работникам нашей фирмы книжки писать не обязательно?

— Как хочешь, — равнодушно ответил Григорий. — У нас свободная страна.

— А это не зазорно, печататься в своём издательстве?

— Ты так говоришь, как будто в этом есть что-то плохое.

— Но ведь получается, что по блату издаёшься?

— Какой блат, когда пишешь по велению генерального директора? Ты же не графоманию по своей инициативе стараешься пропихнуть. Здесь мы просто сокращаем цепочку трансакций, что удобно и авторам, и издателям. Мы и есть издатели.

— Но это ж книжки, рождённые самоопылением? — Алексей чувствовал, как с него осыпается шелуха предубеждений, из-под которой проступает новая, блестящая чешуя сотрудника «Напалма». — Своей волей издать себя у себя же в издательстве всегда считалось как бы… неприличным поступком?

— Только среди людей, которых мало печатают, — Григорий глумливо заулыбался. — Профессиональные писатели или хотя бы много публикуемые авторы эту инициативу всячески поддерживают. Им нравится, когда у других людей тоже выходят книги, неважно, каким образом.

— Получается какая-то совсем другая литературная этика, которая начальством свыше нам дана.

Григорий с величественной небрежностью стряхнул невидимую соринку с рукава френча.

— И на обложках самовластья напишут наши имена, — обронил он. — Мы же и напишем. Кстати, я детектив закончил. Скоро пришлю тебе для публикации.

Переход был внезапный. Совсем в его стиле. Григорий взялся за конкретику в борцовском стиле рывка с последующим захватом.

— Какой детектив? — опешил Алексей.

— Нуар, — Григорий многообещающе подмигнул и сообщил низким, хриплым, полным мрачной безнадёги и отчаяния голосом: — Роман называется… — он сделал паузу и вбил последний гвоздь в душу Астролягова: — «Девушка из Гатчины».

30. ДОМАШНЯЯ РАБОТА

Астролягов застонал и ткнул пару раз указательным пальцем в клавиатуру. Потом ещё пару раз. Стало на четыре знака больше.

Перестрелка описана неинтересно. Это потому, что выстрелы автора не интересуют. Зато есть вкусное описание денег. Заметно, что деньги автор любит безмерно.

— Что ты хнычешь, как малое дитя? — Алла выглядывала из-под одеяла, куда спряталась с головой, чтобы не слышать фонового шума душевных мук.

— Я не хнычу, я рожаю, — Алексей подумал и ткнул пальцем ещё разок.

— Что же ты изродил?

— Пробел.

Матвеев затребовал внутреннюю рецензию к понедельнику. «Много чести» ещё не прошёл литературную правку (в понедельник после работы Астролягов и планировал забрать распечатку), как новым романом заинтересовались на самом верху. Что-то там за кулисами издательства двигалось, чему даже Тантлевский затруднился найти причину. Неизвестность пугала, на её фоне редактор-составитель вымучивал из себя отзыв на роман, который предстанет перед начальством в улучшенном виде, но в каком, рецензент пока не подозревал. Астролягов сильно сомневался, что Матвеев станет читать исходный текст. Он при этом боялся, что внутреннюю рецензию покажут Черкезишвили, который закатит новый скандал с катастрофическими для всех последствиями. От этого он страдал.

Он писал и страдал, начиная понимать, что должен чувствовать обречённый на внимание основы «Напалма» творец.

В газете такого не было.

В прессе талантливый автор не выглядел канатоходцем, балансирующим по тонкой формулировке между непоняткой и увольнением. Редактор-составитель опустил руки, сдался и на краткое время уступил место журналисту-фрилансеру.