Могила в горах - [10]

– Да, Леннарт слушает.

Поначалу она не решалась ничего сказать. Вероятно, надеялась, что он не ответит, и тогда она сможет обдумывать разговор. Не вести его по-настоящему. Но мужчина на другом конце хотел, чтобы ему ответили.

– Алло, Леннарт слушает.

Она чувствовала, что должна говорить, но никак не могла придать голосу силу.

– Здравствуйте, меня зовут Шибека Хан, я получила от вас письмо.

– Простите, я не расслышал.

Она сделала над собой усилие, иначе мужчина, возможно, потеряет к ней интерес.

– Письмо. Я получила от вас письмо. Меня зовут Шибека Хан.

Она услышала, что он заинтересовался.

– Да, здравствуйте, как хорошо, что вы звоните, – сказал он с большей энергией и интересом в голосе. – Как я написал, исчезновение вашего мужа вызвало у нас некоторый интерес, – продолжил он. – Я не могу ничего обещать, но нам кажется, что в деле стоит разобраться.

Мужчина говорил быстро, и она улавливала не все. Однако слово «интерес» она определенно узнала. Поэтому постаралась говорить так, будто все понимает. Почувствовала, что это важно, чтобы он не отмахнулся от нее.

– Хорошо.

– Мы могли бы встретиться?

– Сейчас?

– Нет, не сейчас. Скажем… – Наступила тишина, и Шибеке показалось, что она слышит, как он листает ежедневник. – В понедельник, около одиннадцати. Идет?

«Идет» – означает то же, что «подходит». Так же говорят сыновья и коллеги. Его интересует, возможно ли это. Она поняла. Но внезапно испугалась.

– Я не знаю.

Мужчина на другом конце ненадолго замолчал, а потом спросил:

– Вы не знаете или не можете?

– Думаю, не знаю. – Шибека сомневалась в том, как лучше ему объяснить. Она хотела, но это казалось неправильным. – Вы имеете в виду, только вы и я? Будем встречаться?

– Если вы не хотите пригласить переводчика. Но, похоже, необходимости нет. Вы говорите по-шведски очень хорошо.

– Спасибо, я стараюсь.

Она сомневалась. В мире Леннарта Стрида нет ничего странного в том, что женщина одна встречается с незнакомым ей мужчиной. В этой стране такое не считается странным, а она теперь живет в этой стране. Шибека вдохнула поглубже и набралась мужества.

– Где?

– Возле универмага «Оленс», около метро «Т-Сентрален» есть кафе. Кафе «Болеро».

Кафе. Естественно. Шведы пьют кофе. Шибека сообразила, что ей требуется ручка и бумага, чтобы все записать. Но кафе и «Б что-то там» она, пожалуй, запомнит.

– Как вы сказали, оно называется?

– Кафе «Болеро». Около универмага «Оленс».

– Спасибо.

– В одиннадцать часов?

– В одиннадцать часов, хорошо. – Она чувствовала себя глупо, только повторяя его слова, но мужчина, казалось, так не думал.

– До встречи, – сказал мужчина и положил трубку.

Шибека немного посидела молча, потом тоже положила трубку. Все получилось лучше, чем она могла надеяться.

Та же самая квартира, но все-таки не та. Все вещи стоят там, где всегда. Мебель на месте. Деревянный пол перед кухней по-прежнему скрипит, когда она идет завтракать. Даже цветы на окнах продолжают расти так, будто ничего не случилось. Но Урсула больше не чувствовала себя здесь дома. Казалось, словно бы она находится в незнакомом месте, хотя ей известен каждый уголок, каждый квадратный сантиметр. Возможно, ей не хватало звуков или его костюма на коричневом кресле, или того, что к ее приходу домой не включается кофеварка. Она не знала. Ощущение, что она чужая в собственном доме, ее раздражало, и ее рациональное «я» отважно пыталось сопротивляться и добираться до сути произошедшего, преуменьшая его значение.

Разница все-таки не так уж велика.

Она пробовала уговаривать себя, что большинство звуков все же исчезло из квартиры, когда Бэлла переехала в Упсалу, и тогда ей это не мешало. Их с Микаэлем отношения в последние годы все равно утратили былой смысл, убеждала она себя. По правде говоря, они отдалились друг от друга. Ведь пары регулярно расходятся, разъезжаются и находят новых партнеров. То, что произошло, совершенно естественно.

Однако никакие логические построения не могли облегчить ее мучения. Она страдала не от одиночества. С ним она могла справиться. Проблема заключалась в том, как все случилось. В том, что оставил ее он. Это было невозможно, и она не могла этого пережить. Ему следовало бороться за нее.

Не просто исчезнуть.

Не Микаэлю.

Только она могла вот так все бросить и уйти.

Тем не менее так поступил он. Даже не пытаясь ничего исправить. Без видимого сожаления. Быстро и решительно – она и не знала, что он на такое способен.

Он сказал, что прервал отношения с другой женщиной. Прервал, не порвал. Взял паузу, потому что хотел, прежде чем идти дальше, выяснить все с Урсулой. Это было не совсем правдой. Ему не хотелось ничего выяснять, он хотел просто рассказать, возможно, слегка извиниться и затем сбежать.

К ней.

К Аманде.

Он говорил рассудительно, мягко, но решительно. Не дал ей ни малейшего шанса найти путь обратно к его сердцу, эта дверь была закрыта. Рассказывая о неизбежном, он взял ее за руку, чтобы утешить. Она чувствовала, что он избегает деталей, способных причинить ей боль, но в то же время не боится правды.

В это мгновение Урсула его любила.

Во всяком случае, ей так думалось. Такого чувства она еще никогда не испытывала. Сильного и противоречивого. Будто какой-то метафизический алфавит обрел новую букву, о существовании которой она не подозревала.