Могила на взморье - [9]
— Ум-мник, — Харри вскочил так резко, что кресло перевернулось. — Ты б-был не лучше, чем д-другие. Ты также мало меня понимаешь и не заботишься о д-дворце, об острове. Майк позволяет строить фабрики, хран-нилища, парковки для грузовиков... Кусок за куском изменяет нашу р-родину, в-все, что нам было свято, этот ненасытный обжора, этот предатель. И сейчас старый Бальтус — он на самом деле не шутит и позволит построить на территории д-дворца дом отдыха. Ты говоришь, что я должен быть на расстоянии, но ты подразумеваешь с-сдаться. Так типично для тебя, Пьер. Ты трус и подхалимский подлиза. Всегда был таким. Я, наоборот, дошел до значимого заключительного этапа своего развития.
Подобное Пьер слышал уже полдюжины раз на протяжении многих лет, и это казалось ему просто идиотским, чтобы через двадцать лет вражды и борьбы кто-то пустословил о значимом этапе.
Харри сжал кулаки, но Пьер оставался спокойным и выписал рецепт.
— Успокаивающее средство, возможно, действительно поможет. Бери или оставляй, совершенно как ты хочешь.
— У меня нет д-денег на ап-птеку, — смущенно ответил Харри, пока опускал кулаки и вытирал мокрые от пота ладони о брюки.
Пьер подошел к шкафу для хранения запасов и вытащил коробку, которую подал Харри:
— Три раза в день до приема пищи. Впрочем, против призраков они не помогают.
Когда Харри уже наполовину был в дверях, Пьер сказал, пока заполнял на компьютере карту пациента:
— Кстати, звонила Лея. Она снова здорова и сегодня возвращается на остров.
Харри стоял с рукой на дверной ручке, три, пять, десять секунд.
— П-почему ты мне это говоришь?
Пьер посмотрел на него.
— Просто так. Я подумал, что было бы лучше подготовить тебя.
Глава 4
Было не случайно, что первоначально, в этот день, Майк рассчитывал на встречу с Пьером сразу после того, как узнал от своего доверенного лица о выписке Леи из шверинской реабилитационной клиники.
Он очень редко и неохотно посещал практику Пьера, прежде всего потому, что его не устраивало, что кто-то, кем он распоряжался в своей юности, теперь имел перед ним преимущество, даже если и в области медицины. То, что Пьер что-то знал о организме Майка и его сокровенном, было крайне досадным обстоятельством, которое мужчина компенсировал тем, что демонстративно игнорировал советы и предостережения врача.
После того, как Майк прошел обследование, он безразлично спросил:
— Ну? Мне грозит сердечный приступ?
— Каждому, у кого есть сердце, грозит сердечный приступ.
— Ты считаешь опасность у меня незначительной?
— Ты можешь снова одеваться, мы закончили.
Майк застегивал рубашку, пока наблюдал за тем, как Пьер изучал его ЭКГ. На самом деле, мужчину ни в малейшей степени не волновали результаты, и было ясно, что Пьер тоже об этом знал. Тем не менее, они оба делали так, как будто здоровье Майка было основным поводом для этой встречи.
В этом не было ничего необычного. В течение многих лет, в которые бывшая компания была знакома — в принципе всю жизнь — было нормальным состоянием болтать о делах. Если быть так хорошо знакомыми как они, когда вы живете слишком близко друг к другу, и знать так много друг о друге, были только два способа справиться с этим: абсолютная открытость или маскарад.
В конце концов, возобладало последнее, и с тех пор под сомнение никем не ставилось. С каждым годом это специальное обхождение проявляло себя друг с другом немного больше и сохранило дружбу, вопреки некоторому соперничеству в определенном равновесии.
Лея могла полностью помешать этому равновесию.
— Она уже позвонила тебе? — спросил Майк небрежным тоном.
Он рассчитывал на то, что Пьер знал о ком шла речь.
— Это было предсказуемо.
— Нельзя было предвидеть, что она снова вообще вернется. Ты не поощрял ее? Но мы сошлись на том, что...
Пьер бросил результаты медицинского обследования через стол и откровенно посмотрел на Майка.
— Не я посещал ее каждый день на протяжении четырех месяцев после того, как это случилось, — сказал он с подавляемой горячностью. — Я также не звонил ей, не писал открыток, ни посылал никаких цветов... То, что она приезжает на Пёль, не имеет со мной ничего общего, но я скажу тебе одно: сейчас, поскольку это так, я этому рад.
Майк ухмыльнулся.
— Тс, тс, как маленький Пьер может волноваться... Кроме того, абсолютно безосновательно. Я только задал тебе простой вопрос.
Пьер глубоко вздохнул.
— Ответ — нет.
— Ну, вот, это происходит без твоего детского крика.
То, что Пьер, который никогда не повышал голос, конечно, не против него, неожиданно так встревожился, подтвердило подозрения Майка. Еще до того, как Лея вообще появилась, она уже вызывала волнение. Несмотря на то, что он ее любил, лучше бы ему знать, что она живет в Аргентине. Но в действительности ничего не помогло.
— Из всего, что я слышал, она все еще страдает от амнезии, — сказал он. — Не смотри так удивленно, я каждый раз узнавал то, что хотел знать. Медицинским сестрам плохо платят.
Майк наблюдал, как Пьер сердито убирал оборудование, но душевное состояние собеседника его не волновало. У него были другие заботы. Если состояние Леи продолжится, это многое бы упростило. В противном случае...
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Молодая семья, идеальный быт, идеальные отношения. Сэм – идеал мужчины и мужа. Мерри – прекрасная мать и хозяйка. И восьмимесячный малыш Конор, ангелочек. Сейчас они живут в Швеции, в доме с цветущим садом… Мерри приглашает подругу детства по имени Фрэнк погостить у них какое-то время. Постепенно Сэм начинает проявлять к ней повышенное внимание, и это пугает молодую супругу. А вот Фрэнк замечает кое-что странное в отношении Мерри к сыну… С каждым новым днем, проведенным в семье, Фрэнк убеждается, что все, что она видит – иллюзия, маски, за которыми скрываются настоящие лица: жестокие, деспотичные и кошмарные.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
В маленьком провинциальном городке Дерри много лет назад семерым подросткам пришлось столкнуться с кромешным ужасом – живым воплощением ада. Прошли годы… Подростки повзрослели, и ничто, казалось, не предвещало новой беды. Но кошмар прошлого вернулся, неведомая сила повлекла семерых друзей назад, в новую битву со Злом. Ибо в Дерри опять льется кровь и бесследно исчезают люди. Ибо вернулось порождение ночного кошмара, настолько невероятное, что даже не имеет имени…