Могила на взморье - [22]

— Бабельсберг. Боже, нет, американское кино.

Я могла бы поклясться, что она хотела быть второй Ангеликой Домрезе, когда мы кричали в небо свои желания во дворце. Имею в виду, я совершенно точно слышала, как в моих ушах звучали имена Катрины Засс и Кати Парвла.

— Ну, в то время я исполнила свою мечту. Кстати, в отличие от многих здесь, в деревне. Я все же поехала в Голливуд.

Я воздержалась от комментариев. То, что Жаклин стремилась сделать карьеру в кино, мне казалось отличным. Но мне не понравилось то, что она рассказывала об этом, задрав нос. Я думала про себя: «Возможно, она даже была одержима Роландом Эммерихом, создавшим «Стоунволл» или Вуди Алленом, который мелькал в кадре на протяжении всего фильма «Сцены в магазине». Возможно, однажды Жаклин взяли даже на роль нацистского секретаря из-за ее замечательного немецкого акцента». Когда в тридцать с небольшим в ней по-прежнему не увидели новую Джулию Робертс, она, как и многие другие до нее, села в самолет и отправилась домой.

Очевидно, Жаклин мягко приземлилась.

— Майк — фабрикант и самый крупный работодатель здесь, на острове, — объяснила она мне. — Его рыбоперерабатывающее предприятие постоянно расширяется. Без него здесь были бы только ныряльщики, ищущие спокойствия туристы и рыболовы. Все здесь работает только благодаря ему, однако, этого все равно мало. Харри по-настоящему его одолевает. Его грызет зависть, и он тащит Майка в суд по всяким пустякам…

— Харри и Майк? Но они же были лучшими друзьями.

— Были! Теперь они страстно ненавидят друг друга. Причем, по моему самому скромному мнению, Майк ни в чем не виноват.

Плохим новостям не было конца.

— Бедная Маргрете, — преувеличенно громко вздыхала Жаклин. — С таким братом она идет по жизни, словно в кандалах. При этом ей итак уже достаточно трудно. Естественно, мы делаем для нее, что можем. Майк дал ей работу уборщицы на фабрике. У нее гибкий рабочий график, чтобы она могла заботиться о своей больной матери. Она также убирает здесь, у нас в доме.

— Наслышана.

Вероятно, Жаклин заметила мое удивленное выражение лица.

— Понятно, странно драить туалет у кого-то, с кем ты в детстве прыгал через веревочку.

— Мне тоже так кажется, — согласилась я с ней.

— С другой стороны, — настойчиво дополнила Жаклин. — Каждый лишний заработанный евро очень помогает Маргрете, и так легко она нигде бы не нашла никакой другой подработки. Если учесть, что ее родной брат делает нашу жизнь настолько тяжелой… Когда ему ничего не приходит в голову, он даже умудряется натравить на нас службу охраны природы Макленбурга.

Своим тонким указательным пальцем, украшенным кольцом с жемчугом, она ткнула в сторону монументального окна в сад, где на ветру Балтийского моря шелестели ярко-красные листья японского клена на английском газоне. В поле зрения попал пудель, а затем позади него появился мальчик, примерно двенадцати ― тринадцати лет, который бросал собаке теннисный мячик.

— Это твой? — спросила я и обрадовалась, что, наконец, увижу ребенка.

— Разве она не прелестна? Истинное сокровище. Шанель уже выиграла несколько призов, а именно в категориях «Прическа», «Элегантность»…

Я прикрыла глаза и вздохнула.

— Я спрашивала о мальчике.

— Ради Бога, нет. Это сын Майка от первого брака с дурацким именем Джереми. К счастью, он живет у своей матери в Ростоке и редко приходит в гости. Мальчик целый день ест чипсы и разбрасывает крошки по всему дому. Они хрустят, когда идешь или стоишь.

Жаклин вскочила и распахнула двери на террасу.

— Сколько еще раз мне тебе повторить, чтобы ты оставил в покое Шанель? Ты портишь ее характер.

Воспользовавшись временем, потребовавшимся Жаклин, чтобы спасти характер пуделя, я несколько раз глубоко вздохнула. Все это действительно было тяжело перенести: манерность Жаклин, ее показушность, гостиную, пуделя по имени Шанель с прической как у Джима Хендрикса… У меня не осталось никаких сомнений в том, что Жаклин никогда больше не сможет быть мне настоящей подругой.

Когда Жаклин вернулась, я сказала:

— Что касается земельного участка…

Она прервала меня резким жестом, и я уже предположила, что сказала что-то не то. Но Жаклин, оказывается, просто заметила соломинку и несколько кусочков земли на полу, которые я, очевидно, притащила в дом. Носовым платком она собрала соломинку и крошки и унесла их в протянутой руке так, будто нашла истлевшего кролика в своей гостиной.

Когда Жаклин, наконец, вернулась — она сбегала помыть руки — то снова обратилась к начатой мной теме.

— Собственно, дело ясное. Земельный участок, на котором расположены руины, до тысяча девятьсот сорок девятого года принадлежали моей семье. Потом это было народным достоянием. Следовательно, после распада это снова стало собственностью семьи Малер.

— Не совсем. Земельный участок с руинами принадлежал согласно документам с тысяча девятьсот шестого года первоначально первым поселенцам Кальтенхусена, а именно семье Бальтус.

— Да, но мои бабушка и дедушка купили его у твоих еще перед войной, — возразила я. — Так, во всяком случае, рассказывали мне наши родители. Мои бабушка и дедушка хотели заниматься там овцеводством, но из-за войны этого так не произошло.