Моей Матильде. Любовные письма и дневники Николая Второго - [15]

18 июня 1902 года у Кшесинской родился сын Владимир. Роды были тяжелыми, но мать и ребенка врачи все-таки спасли. А уже через два месяца Кшесинская вновь танцевала на сцене Мариинки. Ребенка назвали в честь одного великого князя — Владимиром, по отчеству Андрея Владимировича. А вот отчество, Сергеевич, дали в честь имени другого великого князя — Сергея Михайловича. Поскольку в период, предшествовавший беременности, Матильда имела интимные отношения с обоими своими тогдашними любовниками, то нельзя со стопроцентной уверенностью утверждать, кто именно из них был отцом мальчика. В обществе распространялись слухи, что отцом ребенка является сам император Николай II, но они вряд ли соответствуют действительности. У обремененного массой протокольных обязанностей и находящегося под пристальным вниманием супруги самодержца практически не было шансов уединиться с балериной. Позднее Кшесинская утверждала, что родила ребенка от Андрея Владимировича, а отчество Сергеевич дала сыну, чтобы скрыть роман с Андреем от Марины Павловны. Но Сергей Михайлович, продолжавший покровительствовать балерине, до самой своей смерти считал, что Владимир — это его сын. По Высочайшему указу от 15 октября 1911 года он получил фамилию «Красинский» и потомственное дворянство.

Матильда Кшесинская в Бельгии с Великим князем Андреем Владимировичем и сыном Владимиром. 1907 г.

В 1904 году Кшесинская уволилась из театра по собственному желанию, и после полагающегося прощального бенефиса с ней был заключён контракт на разовые выступления — сначала с оплатой по 500 рублей за каждое выступление, с 1909 года — по 750. Реально в год она зарабатывала в Мариинке до 7 тыс. рублей.

В 1906 году Кшесинская переселилась в знаменитый особняк в стиле «северный модерн» — дом № 1 по Кронверкскому проспекту (он же — дом № 2 по Б. Дворянскому переулку), вошедший в историю под названием «особняк Кшесинской». Он был построен в 1904–1906 годах специально для нее по проекту архитектора Александра фон Гогена. Это был настоящий двухэтажный дворец длиной 50 и шириной 30 метров. Его обставили согласно пожеланиям Кшесинской: зал — в стиле русский ампир, салон — в стиле Людовика XVI, а спальню и уборную — в английском стиле, с белой мебелью и обитыми ситцем стенами. Некоторые интерьеры Кшесинская разработала сама. Модную мебель поставил известный французский фабрикант Мельцер, а мебель для комнат прислуги — фабрика Платонова. Люстры, бра, канделябры, ковры, ткани для обивки мебели и стен и прочая обстановка была выписана из Парижа. Матильда ни в чем себе не отказывала, привыкнув жить на широкую ногу.

Стоимость особняка и обстановки составляла не менее 500 тыс. рублей, и Матильде даже с ее высоким 7-тысячным годовым жалованьем таких расходов было не потянуть. Здесь, несомненно, не обошлось без живейшего участия Сергея Михайловича, как раз в 1904 году ставшего инспектором, а в 1905 году — генерал-инспектором всей русской артиллерии. На этом посту он заслужил печальную славу первого коррупционера Российской империи. Именно через Артиллерийское ведомство распределялась львиная доля российских государственных заказов на десятки и сотни миллионов рублей. Страна восстанавливала флот, почти полностью уничтоженный в русско-японскую войну, и готовилась к будущей Первой мировой войне. А это требовало производства большого количества артиллерийских орудий и снарядов к ним. Сергей Михайлович имел самое непосредственное отношение к распределению государственных заказов, явно не бескорыстно отдавая предпочтение одним поставщикам перед другими и получая за это банальные «откаты». Последнее и в Российской империи считалось преступлением, но привлекали к ответственности, как правило, только рядовых исполнителей, но не великого князя. Так, в 1909–1910 годах на всю Россию прогремело «дело казанских интендантов», в котором фигурировали хищения и «откаты» по Артиллерийскому ведомству на многие миллионы рублей. Но в результате к тюремному заключению на срок до 3 лет был приговорен десяток штабс-капитанов, причем почти все они были досрочно освобождены. А генералы во главе с генерал-инспектором артиллерии оказались как бы ни при чем. Разумеется, при таких не слишком праведных доходах Сергей Михайлович без труда находил средства и на роскошный особняк, и на драгоценности для своей любимой. Журналист С. Яворский уже в эмиграции вспоминал: «Избалованная и всеми любимая, Кшесинская жила в такой роскоши, о которой никогда не смела и мечтать. Ее драгоценности славились не только в Петербурге, особенно известно было ее бриллиантовое колье, которое она носила и на сцене. Кто в Петербурге не знал ее роскошного особняка? Он был полон чудесными произведениями искусства, в нем был огромный зимний сад с редкостными растениями и цветами. Кшесинская устраивала приемы, собиравшие самое изысканное петербургское общество». Французский повар Кшесинской Дени славился на весь Петербург. Сама балерина с детства любила вкусно поесть, но вынуждена была держать себя на строгой диете.

Тем временем в Мариинский театр пришел балетмейстер-реформатор Михаил Фокин. Для его балетов Кшесинская, «звезда» классического балета, не очень подходила. Там блистали Карсавина, Вера Трефилова, Анна Павлова, ставшая главной соперницей Матильды на Мариинской сцене, а также Вацлав Нижинский. Последний стал партнером Кшесинской. Она покровительствовала молодому танцовщику. Сначала и с Фокиным у Матильды были хорошие отношения, но потом они разладились. Тем не менее, она участвовала в фокинских постановках «Эвника» (1907), «Бабочки» (1912) и «Эрос» (1915). Однако Кшесинская чувствовала, что в этих новаторских балетах для нее все меньше подходящих партий. Правда, знаменитый продюсер «русских сезонов» Сергей Дягилев, чьим любовником стал Вацлав Нижинский, организовал Кшесинской успешные гастроли в Англии в рамках «Русских сезонов» в Англии в 1911 году. Там она блеснула своим мастерством и затмила Нижинского. Для её выступлений было выбрано «Лебединое озеро», в том числе и потому, что Дягилев хотел получить доступ к принадлежавшим ей декорациям балета.