Мое зеленоглазое счастье - [26]

– Конечно нет. Можешь представить, что я твоя подружка.

Тогда она уютно устроилась среди мягких подушек и начала рассказывать ему о своей семье, о двух конкурирующих ресторанах, «Розе» и «Сорелле», о давней вражде своей матери с ее братом Лукой, об Изабелле и ее братьях-близнецах.

– Сегодня произошло нечто ужасное, – произнесла она. – Я получила электронное письмо от Изабеллы. Она велела мне позвонить матери и кое о чем ее спросить. Я так и сделала.

На глаза снова навернулись слезы, и Лиззи глубоко вдохнула:

– Синди, первая жена Луки, вернулась в Америку, оставив ему их сыновей-близнецов. Он тогда испытывал материальные затруднения и попросил у моей матери денег взаймы.

Она закрыла глаза, вспомнив, как при упоминании о Луке тон ее матери всегда становился холодным, а выражение лица – презрительным.

– Она отказалась ему помочь.

Лиззи фыркнула и взяла платочек, чтобы высморкаться.

– Возможно, у нее были веские причины для отказа, – мягко произнес Джек.

Лиззи покачала головой:

– Лука ее брат, Джек. Какая сестра откажется помочь своему брату? Да, они всегда были как кошка с собакой, но это непростительно. У нее было много денег, а Лука едва сводил концы с концами. Как она могла ничего ему не дать? Ему нужно было кормить двух маленьких детей. Моя мать, их тетка, не пожалела их… – по ее щекам покатились слезы, – и отец был вынужден отправить Алессандро и Анжело в Америку. Потому что ему было не на что покупать им еду, – ее голос сломался, – и все по вине моей матери.

Лиззи решила сама воспитывать ребенка, зная, что мать одобрит и поддержит ее выбор. Теперь она спрашивала себя, почему мнение Лизы было для нее так важно.

Сейчас ничего уже не имело смысла.

Поставив кружку на пол, Лиззи заставила себя улыбнуться. Теперь, когда она все рассказала Джеку, ей стало намного легче.

– Наверное, ты думаешь, что я делаю из мухи слона, – произнесла она.

– Вовсе нет. Нелегко мириться с недостатками тех, кого ты любишь.

Она вдруг вспомнила о его проблемах с отцом. Джек действительно ее понимал. Внезапно она обнаружила, что за короткое время он стал для нее очень близким человеком.

Они рассказывали друг другу о своем детстве, о своих родителях, о том, как нелегко разочаровываться в идеалах и кумирах. В конце концов, они пришли к выводу, что близких людей нужно прощать, и это успокоило Лиззи.

Они могли бы говорить так целую вечность, но, когда она зевнула, Джек поднялся и взял пустые кружки.

– Спасибо тебе за чай и за беседу, – сказала Лиззи, надеясь, что он не услышит в ее голосе разочарование.

Его зеленые глаза как-то странно смотрели на нее.

– Тебе лучше поспать.

Он собрался уходить, и она внезапно почувствовала себя одинокой. Это не имело смысла. Разве она не хотела быть одинокой, сильной и независимой?

Как ее мать.

О боже.

В ее голове пронеслись слова Джека. Тебе нужно только попросить.

Тогда она под действием внутреннего порыва схватила его за руку:

– Тебе нужно идти?

Он замер:

– Ты просишь меня остаться?

– Думаю, да.

Лиззи задержала дыхание. Она не могла поверить, что делала это.

Ее охватило смущение, когда она вспомнила о недавних изменениях в своем теле. У нее всегда была полная грудь, но сейчас она стала еще больше и тяжелее. Низ живота стал выдаваться еще заметнее.

Внезапно Джек поставил кружки на туалетный столик и присел на край кровати. Сердце Лиззи подпрыгнуло, когда под его тяжестью просел матрац. Она почувствовала исходящий от него запах мыла, увидела, как его зеленые глаза затуманились от желания.

Он сглотнул, и ей показалось, что воздух в комнате наэлектризовался.

Внутри у Лиззи все затрепетало. После того как она недавно отвергла Джека, она не смогла бы его винить, если бы он сейчас встал и ушел.

– Если я останусь, то займусь с тобой любовью, Лиззи.

От переполнявших ее эмоций у нее сдавило горло, и она смогла только кивнуть.

Его взгляд перестал быть настороженным, глаза заблестели, как раньше. Он не побрился, и Лиззи провела кончиками пальцев по его подбородку, покрытому щетиной.

– Ты такой красивый и колючий, – улыбнулась она.

Он поймал ее руку и коснулся губами ее кожи:

– А ты такая красивая и шелковистая. – Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. -И такая мягкая. Мне так нравится твой вкус.

– И какой у меня вкус?

– Восхитительный. Вкус лунного света.

– А у тебя вкус солнечного света. Тоже великолепный.

Джек улыбнулся:

– Мы с тобой как ночь и день.

Он крепко прижал ее к себе и снова поцеловал. Его руки заскользили по ее рукам, плечам, спине, а губы пробуждали давно забытые удовольствия. Сердце Лиззи наполнилось радостью. К ней слишком долго никто не прикасался.

Он в считанные секунды снял с нее блузку, и она закрыла глаза, когда его губы прижались к впадинке у основания ее шеи. Затем он расстегнул ей бюстгальтер, и ее глаза снова открылись.

– Моя грудь изменилась из-за ребенка, – пояснила она. – Надеюсь, ты не возражаешь.

В ответ на это Джек осторожно взял ее грудь в свои ладони.

– Ты прекрасна, Лиззи. Само совершенство. Но я не хочу сделать тебе больно.

– Ты не сделаешь мне больно. Со мной все в порядке и с ребенком тоже.

Тогда он снова ее поцеловал, и захлестнувшая ее волна желания унесла прочь остатки сомнений.