Мое волшебное чудовище - [9]

Хотя я так был взволнован, что ничего не слышал кроме громких ударов собственного сердца. Казалось, еще чуть-чуть, и сердце мое разорвется от бури, которая закружила меня в нежных складках ее обезумевшего тела.

Потом она неожиданно спросила:

Верю ли я в ад?

Ад, частица моей души, мой невидимый костер внутри пустующего мира, ее взгляд живущий суеверным страхом, и что-то еще безумное и сладострастное во всех изгибах ее обнаженного тела, уводящего меня от своего же пугающего сознания…

Ее бездна обхватывала меня всеми краями трепещущей плоти. Тишина, извергнутая нашими стонами, тишина лишенная всякого зрения, жила во мне как напоминание о времени безжалостно уходящем вместе с нами в одну Вечность. Вот она жажда – найти хоть какую-нибудь Любовь!

…Душа, стареющая от собственного непонимания… содрогается от этой быстрой сумасшедшей связи. Словно во сне я овладевал ею, или она мной, и это повторялось много, много раз, кажется, что всю ночь она овладевала мной, возбуждая своими страстными поцелуями.

Потом мы молча лежали и курили, и каждый думал о своем. Леллямер поблизости храпел как больной пес, казалось, его носоглотка готова была разорваться от приступов какого-то несогласия со своим немощным телом.

Через какую-то минуту она гладила мои волосы и несколько раз задавала шепотом один и тот же вопрос:

Тебе было хорошо со мной?

Я осторожно кивал головой, а сердце сжимала все та же тоска, странное ощущение моей стареющей Вечности…

Я даже не помню, как заснул… Проснулся я от ужасного крика Леллямера:

Какая же, ты, все-таки скотина?! – ругался он, стоя передо мной в одних трусах.

Женщины со мною в постели уже не было, и судя по часам, был полдень.

В чем дело?! – спросил я, все еще никак до конца не проснувшись.

Как в чем дело?! – горько усмехнулся он. – Да я просто поспорил с этой бабой, что она никак не совратит тебя, монашек хренов! И спорил-то на целый ящик водки! А ты… – Леллямер не договорив, махнул рукой и стал быстро одеваться, а я в это время лежал в каком-то диком оцепенении, на его грязной кровати, со стиснутыми зубами, я был похож на раненого умирающего зверя, и глядел в одну только черную точку на белом потолке…

Как будто в ней была заключена вся наша ничтожность, а из глаз моих текли слезы, но я не всхлипывал, а просто оплакивал свою утраченную невинность и наивность, которыми раньше было заполнено все мое детство, а еще как всякий еврей, я хотел осыпать свою голову пеплом.

Глава 6

Откровения безумной бизнес-леди

Очень печально, когда тебя предают, тем более печально, когда тебя предают за ящик водки.

Леллямер и раньше мне казался не совсем нормальным человеком, но теперь я определенно считал его психом, и вообще, этот случай перевернул всю мою жизнь.

Все началось с рождественских каникул, когда Леллямер привел сюда пьяную Иду, именно так звали ту самую женщину, которая соблазнила меня за ящик водки… Впрочем, после той бурной ночи, проведенной со мной, она неожиданно отказалась от ящика водки, и мало того снова напросилась к нам в гости. Я тогда еще не придал этому особого значения! Итак, она пришла к нам воскресным вечером и принесла с собой три бутылки водки и много всякой закуски. Вечер проходил вроде бы благопристойно. Мы посидели, выпили, Ида с Леллямером болтали на разные темы, все больше о кино и о музыке.

Оказалось, Ида сильно увлечена фильмами Бунюэля и музыкой Вивальди… Леллямер что-то говорил об американских боевиках и «тяжелом металле».

Один я напряженно молчал. В это время я думал, зачем она сюда снова пришла. Неужели ей не хватило одной ночи со мной и еще думал, спал ли с ней Леллямер.

Потом Ида два раза заставляла Леллямера включить музыку и одновременно сходить на кухню и проверить как варится кофе, а сама приглашала меня танцевать.

В этот момент, когда Леллямер уходил, Ида жадно набрасывалась на меня, и целовала то в губы, то в шею, я же отталкивал ее изо всех сил, хотя она была немного сильнее, и ее объятья становились все крепче.

Остальной вечер прошел как наваждение. За столом Ида пересела ближе ко мне и засунула свою руку под столом между моих ног. Из-за странного нервического припадка я смеялся как заводная механическая кукла, но Леллямер ничего не замечал! И как-то льстиво и подобострастно улыбался Иде, по-видимому, в благодарность за принесенную водку.

После этого вечера Ида стала чаще приходить к нам в гости, и каждый раз, с ее приходом, я испытывал ужасное мучительное расстройство из-за своего бессилия и постоянных унижений. Леллямер просто боготворил Иду, он уже не глядел на меня, когда Ида была у нас, и надолго уходил, оставляя Иду вдвоем со мной, якобы по каким-то срочным делам.

Оставаясь наедине с Идой в нашей комнате, я как мог, сопротивлялся, но Ида всякий раз силой овладевала мной. Я пытался кричать, но она зажимала мой рот поцелуем, а когда я ее кусал, она впивалась в меня еще безумнее и еще сильнее, а когда она трогала языком мое ухо, я уже не мог вообще сопротивляться. Я уже плакал от унижения, и от счастья этого унижения, а потом это унижение внезапно превращалось в наслаждение, а она все глубже втягивала меня в свою пещеру! И я проваливался в нее как в наваждение!