Мое сокровище - [8]

Произнося слова «другая страна» и «новая жизнь», Либби испытывала страх и понимала, что не желает начинать все сначала в чужой стране. Ее жизнь в Пеннмаре была нелегкой, особенно теперь, когда магазин совсем перестал приносить доход, но по крайней мере она жила самостоятельно и не принимала решения под надменным взглядом Рауля Кардуччи.

— В любом случае зачем спешить? — спросила она, отбрасывая спутанные рыжие кудри назад. — Какое для тебя имеет значение, когда мы приедем?

На фоне скучной комнаты и угрюмого серого неба за окном волосы Либби казались танцующим пламенем. «Своей пестрой одеждой она вносит струю жизнерадостности в черно-белый мир, — подумал Рауль, — а поразительно яркие многочисленные полотна, расставленные по всей комнате, помогают ей в этом».

Он решил не отвечать на ее вопрос.

— Это твои картины? — поинтересовался мужчина, оглядывая красочные натюрморты и морские пейзажи, которые казались живыми.

— Да. Я люблю писать маслом и углем.

Рауль начал изучать картину, изображающую зимний сад, в котором были расставлены горшки с растущими в них яркими цветами. Полотно было броским и дерзким, выполненным в красных, оранжевых и фиолетовых тонах. Ему показалось, что достаточно протянуть руку, и он дотронется до цветов.

— Ты продаешь много картин?

Либби уловила нотку скептицизма в его тоне и насторожилась.

— Довольно много, честное слово. Хотя в основном в летнее время, когда сюда приезжают туристы. Я выставляю их в магазине. Но в данный момент торговли практически нет, — уныло призналась она.

— Как только вы переедете на виду «Джульетта», тебе не придется зарабатывать на жизнь, — холодно сообщил Рауль. — Там, безусловно, не потребуется твой опыт танцовщицы лэп-дансинга, — добавил он, презрительно скривив губы.

— Ну, тогда мне очень повезло, потому что я никогда не танцевала лэп-дансинг, — отрезала Либби, чувствуя, как он нахально рассматривает ее тело и особенно пристально пялится на грудь.

— А как же ночной клуб «Фиолетовая киска»? — насмешливо протянул мужчина.

Либби густо покраснела. Очевидно, Рауль что-то узнал о захудалом ночном клубе, где она и Лиз работали какое-то время.

— Я… я не танцевала лэп-дансинг, — торопливо повторила она, не в состоянии выдержать его язвительный взгляд. — Я работала за стойкой бара, вот и все.

Ее мечта учиться в художественном колледже разбилась о реальность — пришлось зарабатывать на жизнь. Окончив школу, девушка поняла, что имеет небогатый выбор возможных мест работы. Либби трудилась уборщицей и официанткой в кафе, пока мама не помогла ей устроиться на работу в бар в ночном клубе, где сама Лиз подвизалась танцовщицей.

Это была единственная работа, какую смогла получить ее мать, когда они вернулись в Англию, проведя несколько лет на Ибице. Лиз ненавидела свою работу, но им требовались деньги. Сумма, которую она получала в ночном клубе, была намного больше пособия по безработице. Мама Либби отличалась непостоянством, а зачастую и безответственностью, но была еще и гордячкой.

Рауль остановился рядом с Либби, протянул руку и намотал ее шелковистый рыжий локон на палец:

— Значит, ты не стриптизерша?

— Нет! — У нее горело лицо, она не могла отвести взгляд от Рауля, чувствуя себя в ловушке.

Он выгнул брови и взглянул на нее свысока.

— Жаль, — пробормотал он. — Я мог бы приплачивать тебе за приватный танец.

— Не трать зря деньги! — выпалила Либби и отпрянула от него. Вынув Джино из стульчика, она прижала мальчика к себе. — Я уже не уверена, что хочу везти Джино в Италию, на виллу Кардуччи. Ты едва ли перестанешь делать замечания вроде этого. Так или иначе, — прибавила она, отчаянно цепляясь за различные причины, почему они не должны ехать вместе с Раулем, — я не могу отправиться с тобой прямо сейчас. Джино на следующей неделе следует показать педиатру, потому что он еще не совсем здоров.

Рауль повернулся к окну и посмотрел на дождь, заливающий оконное стекло.

— У меня нет и тени сомнения в том, что ты поедешь. Ведь ты не собираешься отказываться от возможности вести роскошную жизнь, — самоуверенно протянул он, оглянулся на Либби и попытался игнорировать напряжение в паху. — Как только мы приедем в Италию, я найду для ребенка хорошего специалиста, — заверил он Либби. — Джино принадлежит к роду Кардуччи, и я уверен, что его отец хотел для ребенка всего самого лучшего.

Услышав эти слова, Либби прикусила губу и с тоской оглядела свое убогое жилище, понимая, что Рауль наблюдает за ней.

— Как ты можешь лишать Джино его наследства? — спросил мужчина. — В Лацио уже наступила весна, светит солнце. Рядом с виллой «Джульетта» находится теплое озеро. Мягкий климат полезен для мальчика. Когда он подрастет, то будет учиться управлять виллой и своими землями. Он сможет играть в апельсиновых рощах и плавать в озере.

Рауль решил, что будет воспитывать сына своего отца так же, как Пьетро когда-то воспитывал его.

— У Джино имеется паспорт? — внезапно поинтересовался он, желая увезти мальчика в Италию как можно скорее.

— Имеется, — неторопливо ответила Либби и с тоской подумала о том, что кредиторы отказали ей в продлении срока выплаты кредита за жилище. Ей не удастся оплатить аренду земли, занятой магазином, в следующем месяце, не будет денег на покупку еды. Существует вполне реальная опасность, что она и Джино останутся без крова. Кроме того, Рауль пообещал организовать для малыша визит к хорошему доктору… — Ладно, — резко произнесла она, ее сердце учащенно колотилось. Ей казалось, что она собирается перепрыгнуть через пропасть в неизвестное будущее. Однако у Джино появился шанс на лучшую жизнь, чем та, какую Либби могла дать ему в Пеннмаре, и ради мальчика она должна смириться. — Мы поедем с тобой сегодня.