Мое сокровище - [6]

— Джино оказался незапланированным, но очень желанным ребенком, — хрипло проговорила Либби, вспомнив, как восторгалась Лиз, узнав, что станет матерью. — Моя ма… — Девушка умолкла на полуслове и поспешно прибавила: — Твой отец был проинформирован о рождении Джино, но он не признал сына, и я не ожидала от него ничего подобного.

Рауль скептически фыркнул:

— Мой отец был честным человеком, который никогда не отказался бы от своего ребенка. — Он нахмурился. — Когда Джино родился?

— Седьмого июня. Сейчас ему десять месяцев.

— В июне прошлого года Пьетро уже был очень болен, а в августе он умер, — грубо парировал Рауль. — Неоперабельную опухоль головного мозга у него диагностировали в октябре позапрошлого года, и она быстро росла. Знала ли ты о его болезни? — резко спросил он.

Она покачала головой. Пьетро, должно быть, заболел вскоре после того, как ее мать вернулась из средиземноморского круиза, во время которого влюбилась в великолепного итальянца, как она позже призналась Либби, чуть смущенно улыбаясь.

Ее мать была очень расстроена, так как не получала от Пьетро никаких вестей, а потом обнаружила, что зачала от него ребенка.

— Я снова вляпалась, Либби, — говорила Лиз со слезами на глазах, выходя из ванной комнаты и сжимая в руке тест на беременность. — Я доверилась этому человеку и теперь остаюсь с ребенком на руках, как было в случае с твоим чертовым отцом. Неужели я никогда не пойму, что все мужчины — эгоистичные сволочи?

Либби возненавидела Пьетро за то, что он причинил страдания ее матери. Но, по словам Рауля, его отец вернулся в Италию из круиза и узнал, что смертельно болен. Возможно, он не счел возможным сообщать такую ужасную новость Лиз. Когда мать Либби написала письмо своему любовнику, в котором рассказала о рождении Джино, Пьетро оставалось жить всего несколько недель. Скорее всего, у него уже не было сил ей ответить. Но тот факт, что он упомянул Лиз и Джино в своем завещании, означал, что он в конце концов позаботился о матери Либби.

Джино спокойно сидел на руках у девушки, но потом начал кашлять снова; его грудь тяжело вздымалась.

— Ты сказала, что ему нужно дать какое-то лекарство, — заметил Рауль, хмуро глядя на нее. У него совсем не было опыта общения с детьми, но он не мог не заметить, что малыш серьезно болен.

— Нужно. — Беспокойство за Джино оказалось сильнее нежелания Либби пригласить Рауля к себе. — Тебе лучше пойти со мной, — тихо сказала она.

— Что с ним? — спросил он, когда они дошли до ее квартиры.

Либби остановилась, коснувшись рукой двери гостиной.

— У него был бронхиолит, который довольно часто возникает у детей, но потом развилась пневмония, и состояние резко ухудшилось. Несколько недель Джино провел в больнице, и теперь он не может избавиться от кашля. Врач сказал, что этому не способствуют условия жизни, — призналась Либби, вспоминая, как деревенский доктор предупредил ее, что на влажных стенах здешних домов появляется плесень, отрицательно влияющая на легкие Джино.

Она толкнула дверь и сдержала стон, увидев беспорядок. Неожиданный визит Рауля Кардуччи заставил Либби забыть о вчерашнем происшествии, когда прохудилась крыша и через потолок в спальню хлынул дождь. К счастью, у нее в гостях был Тони. Они распили бутылку вина, и Либби рассказала ему о своих финансовых проблемах и вероятности того, что придется закрыть магазин. Вместе они перетащили вещи из затопленной комнаты в гостиную. Тони удалось заделать отверстие в крыше, но он промок до нитки и был вынужден переодеться в спортивные брюки, которые держал в своем автомобиле.

Ее холсты были сложены у дивана, а одежда валялась кучей на полу. Заметив лежащее поверх одежды нижнее белье, Либби смутилась и покраснела. Рауль медленно оглядел комнату и заметил голубую плесень, которая снова появилась на стенах — несмотря на то, что Либби постоянно удаляла грибковые наросты.

Девушку раздражало выражение отвращения на лице Рауля. Судя по превосходному качеству одежды, он был очень богат, и, вне сомнения, его дом в Италии выглядел дворцом по сравнению с домом Либби, за который она так и не выплатила кредит.

— Извини за беспорядок, — пробормотала она. — Моя спальня была затоплена вчера вечером, и мы свалили все вещи здесь.

— «Мы»? — Рауль многозначительно посмотрел на ребенка.

— Мой друг Тони был здесь. — Она проследила за взглядом Рауля, который смотрел на три пустые бутылки из-под вина и два бокала на журнальном столике, и обратила внимание, что отвращение на его лице сменилось неодобрением.

— Похоже, у вас была настоящая вечеринка, — протянул он.

Неужели он думает, что они выпили три бутылки вина за один вечер?

— Тони работает в баре и приносит мне старые бутылки из-под вина. Я украшаю их и продаю на ярмарке ремесленников, — пояснила Либби. — Я художник, как и Тони, — прибавила она, когда Рауль ничего не сказал, но продолжал изучать ее с ледяным презрением во взгляде. Либби вознегодовала. С какой стати она должна оправдываться перед этим высокомерным незнакомцем?

Джино начал извиваться, требуя, чтобы его опустили на пол. Либби выполнила требование малыша и поспешила в крошечную кухню за лекарством.