Мое седьмое небо - [18]

– Особняк не самая теплая обитель. – В особняках нет ничего плохого, если вы хотите жить в роскоши, не декорируя помещения своими инициалами.

Дизайнер, который заново отделывал дом Арчера, очевидно, был мастером своего дела, но особняк получился холодным и безжизненным.

– Это достопримечательность для чрезмерно богатого магната, который любит производить впечатление своими владениями и деньгами, – сказал Максвелл.

Он придерживался другой стратегии. Его пентхаус был под стать ему самому и его богатству; он не боялся показать, кто он такой.

Но никто не догадывался о его искренней привязанности к своей матери. В гостиной была только одна ее фотография. В кабинете Максвелла все было по-другому.

По обстановке в кабинете можно было многое узнать о настоящем Максвелле.

Он не приглашал туда своих любовниц. Его кабинет видел только его друг, Виктор Бек, мать и уборщица.

Так было до сегодняшнего дня.

Сегодня Максвелл, не колеблясь, приведет Роми в свое святилище.

Казалось, Роми осознала всю масштабность происходящего, когда переступила порог его кабинета. Она остановилась и от удивления перевела дыхание.

– Я думала, у тебя все комнаты одинаковые. Но в этой живет частичка твоего сердца.

– Не надо говорить всякую ерунду о моем сердце.

Она покачала головой, оставаясь серьезной:

– Спасибо, что привел меня сюда.

– Это часть твоего предложения.

– Мы могли бы переспать в гостевой комнате.

Он поморщился.

Она прищурилась:

– Ты водишь туда своих любовниц?

Он пожал плечами. Она обо всем догадалась.

– Знаешь, если я соглашусь выйти за тебя замуж, тебе придется обновить мебель во всех комнатах, – сказала она.

– Как пожелаешь.

– Нет, меня не проведешь. Пусть я плохо тебя знаю, но я уверена, что ты не согласишься исполнять все желания своей партнерши.

– Наоборот. Я очень точно определяю, чего хочет моя партнерша, и даю ей это.

– Год назад ты был именно таким, – сказала она, вспоминая о его страстности, и ее глаза засияли.

Глава 7

Роми посмотрела на Максвелла с обожанием:

– Ты не похож на других мужчин.

– Ты уже проверила эту теорию? – спросил Максвелл, бесстыдно радуясь ее оценке его сексуального мастерства.

– Ты же знаешь, что я ее не проверяла.

– Тогда, откуда тебе знать?

Она покраснела:

– Я просто знаю.

Максвелл считал ее невинность очаровательной, хотя у других женщин она приводила его в ярость.

Он остановился в центре кабинета и провел рукой по ее горячей щеке:

– Но как, милая Роми?

– Пусть я девственница, но это не значит, что я никогда ничего не позволяла себе с другими парнями.

– Как? – настаивал он, задаваясь вопросом, понимает ли она, что у них началась прелюдия.

Она округлила выразительные глаза:

– Я целовалась с другими мужчинами.

– И на основании поцелуев… – Он наклонился и прижался губами к ее рту, услышал ее отрывистый вздох и поднял голову. – Ты считаешь, что я уникален?

Она моргнула, глядя на него.

Он улыбнулся.

– Ты уже начал, не так ли? – спросила она.

– Я начал еще в гостиной.

Она выглядела так, словно до нее медленно доходит смысл его слов, а затем кивнула:

– Я уже сказала, что с тобой никто не сравнится.

– Ты не только целовалась с другими мужчинами? – спросил он, его дыхание ласкало ее губы.

Зрачки Роми расширились, выражение ее лица стало мечтательным.

– А?

– Другие мужчины, – напомнил он ей. – Твой опыт общения с ними.

– Например, прикосновения.

– Здесь? – Он погладил ее по спине.

– Что? Я… – Она качнулась в его сторону. – Может быть? Я думаю, да.

Ему нравилось, что у нее путаются мысли от его простых прикосновений. Он с трудом сдерживал желание.

– И здесь? – спросил он, обхватив ладонью ее затылок, и стал водить большим пальцем туда-сюда по точке пульса.

Роми простонала и прильнула к Максвеллу. Он быстро ее поцеловал.

– Никто никогда не прикасался ко мне, как ты, – произнесла она.

Именно это Максвелл хотел услышать:

– И никто никогда не пробуждал в твоем теле таких ощущений?

– Даже близко. – Каждая клеточка тела Роми трепетала от желания.

Он тряхнул головой, удивляясь собственной глупости и упрямству Роми:

– Но ты порвала со мной.

– Потому что ты предложил отношения с датой их окончания.

– А ты этого не хотела.

– Нет.

Он не стал говорить, что на этот раз предлагает ей совсем другое. Роми и так обо всем знала.

Он был уверен, что в конечном счете она согласится выйти за него замуж.

Он заставил себя шагнуть назад, создавая пространство между собой и Роми. Он хотел, чтобы она сдалась ему, но не желал торопить события.

Роми интуитивно поняла его намерения и медленно оглядела кабинет. Ее взгляд прояснился.

Она подошла к фотографиям на одной из встроенных книжных полок:

– О, черт побери… Это ты в детстве. Со своей мамой.

Она протянула руку и коснулась фото с той же нежностью, с какой прикасалась к телу Максвелла.

Он вздрогнул от удовольствия:

– Я же говорил тебе, что когда-то был ребенком.

– Очаровательным ребенком.

Он не понимал, что означает тоска в ее голосе:

– Моя мать тоже так считает.

Роми улыбнулась, посмотрев на него через плечо, потом снова повернулась к фотографиям:

– Это тот самый мужчина, о котором ты мне рассказывал? Тот, который ушел от вас?

Она говорила о снимке, на котором была Наталья, Максвелл и человек, которого он три года называл батей. Они были на экскурсии в порту через год после того, как батя познакомился с матерью Максвелла. Они провели тогда вместе волшебный день.