Мое обретение полюса - [15]

От меня потребовалось немало выдержки, чтобы вернуться на родину и смотреть людям в глаза после всего того, что было сказано обо мне. Когда неистовствовали враги, когда крайне враждебно настроенные репортеры травили меня словно редкого зверя, травили для того, чтобы сожрать, мне пришлось обуздывать самого себя, чтобы не ввергнуться в недостойную драку, хотя сама природа оправдывает применение тактики тигра в подобных случаях… Я встретился со своим народом и нашел его честным и понимающим, Я обвинил врагов во лжи — и они замолчали. Какой бы титанической ни казалась задача предложить честную игру там, где так долго царили предубеждения, я уверен в успехе. Я верю в беспристрастность и справедливость своего народа, всегда склоняющегося в пользу здравого смысла, желающего распознать черты истинного намерения, достойного похвалы честолюбия и подлинного достижения.

2 В ГЛУБЬ ПОЛЯРНОЙ ГЛУШИ

Яхта «Брэдли» покидает Глостер. Магические просторы арктических морей. Воспоминания о честолюбивых мечтаниях детства. За полярным кругом. В плену полярных чар.

3 июля 1907 г., часов в семь-восемь вечера, яхта «Джон Р. Брэдли» тихо отошла от причала в Глостере[45] и, развернувшись форштевнем в сторону океана, отправилась в историческое плавание поарктическим морям. Распустив новенькие паруса сверкая безупречной белизной корпуса, вкоричневатом отсвете заката яхта казалась большой серебряной птицей, опустившейся на залитые солнцем воды гавани. На борту все было спокойно. Я стоял в одиночестве, пристально всматриваясь в даль, разглядывая рыбачью деревушку на берегу, и чувствовал, как сильно билось мое сердце. Это было последнее виденное мной селение родины, которую я покидал на долгие годы, а может быть, навсегда.

Вдоль берега, у самой воды, были беспорядочно разбросаны ветхие, побуревшие от непогоды сарайчики для лодок, коптильни и скромные, миниатюрные домишки рыбаков, в окнах которых зажигались огоньки. В бухте вокруг нас лениво покачивались на волнах рыбачьи лодки. Бородатые люди в широкополых шляпах, покуривая глиняные или кукурузные трубки, сушили снасти.

Другие лодки, нагруженные трепещущей, отливающей серебром треской, проходили мимо. Повсюду на берегу разгружали рыбу. Сквозь розовые лучи заката оттуда доносились голоса людей, а с моря — какие-то крики, брань рыбаков. Готовясь к предстоящему празднику,[46] деревенские мальчишки опробовали петарды, и взрывы, сопровождаемые шипением, сотрясали воздух. Время от времени по небу проносилась бледная ракета. Однако наше отплытие не было отмечено ни единым свистком. Толпы любопытных не собрались на причале, чтобы проводить нас.

Наша арктическая экспедиция родилась без обычной шумихи. Она была подготовлена за один месяц и финансировалась спортсменом, которому хотелось всего-навсего поохотиться на Севере. Пресса безмолвствовала. Мы не обращались за помощью к правительству, даже не пытались собрать средства у частных лиц — средства, необходимые для того, чтобы в пульмановском вагоне с помпой отпраздновать наше отплытие. Хотя втайне я лелеял в душе честолюбивую надежду покорить Северный полюс, у нас не было какого-либо четко разработанного плана.

Господин Джон Р. Брэдли и я, встретившись в «Холанд-Хаузе» в Нью-Йорке, просто договорились организовать арктическую экспедицию. Полагаясь на мой опыт, мистер Брэдли поручил мне экипировку экспедиции и снабдил достаточными средствами на необходимые расходы. Я купил глостерскую рыболовную шхуну. Мы переоборудовали судно, перестелили палубу, подкрепили корпус для плавания во льдах. Чтобы уменьшить пространство, занимаемое обычно угольным бункером, и одновременно добиться преимуществ самоходного судна, я решил установить на судне бензиновый двигатель. Итак, на борту было собрано все, что могло оказаться полезным во время путешествия на Крайнем Севере. Поскольку для плавания в полярных водах, где вообще можно потерять судно, характерны всяческие отсрочки вплоть до года, здравый смысл подсказал мне приготовиться ко всяким неожиданностям.

Что касается нужд моей собственной экспедиции, то я имел на борту яхты большой запас древесины гикори[47] для изготовления нарт, инструменты, одежду и прочее снаряжение, накопленное мной за годы участия в предыдущих экспедициях. Кроме всего прочего у меня была тысяча фунтов пеммикана.[48] Эти запасы, предусмотренные на случай кораблекрушения или зимовки, одновременно были необходимым снаряжением для моего путешествия на полюс. Когда позднее я все же решился на покорение полюса, с судна мне выделили дополнительные запасы, которые были выгружены в Анноатоке.[49] Запас пеммикана, доставленный на берег там же, позже пополнился мясом моржей и жиром, которые я приготовил во время долгой зимовки вместе с Рудольфом Франке[50] и эскимосами.

По мере того как яхта, словно паря в воздухе, уходила в океан и ночь опускалась над рыбачьей деревушкой с ее теплыми домашними огоньками, подобными мигающим звездам на небосклоне, я почувствовал, что наконец-то пустился в путь, указанный мне судьбой. Я еще не знал, сумею ли пройти по этому пути желания своего сердца; я не осмеливался ни о чем загадывать.