Модус вивенди - [63]

– Ладно, со слезами разобрались, теперь давай с причиной. Что это была за чушь про гадости и лицемерие?

– Это нечестно, – вместо ответа проговорила я. – Ты вынуждаешь меня на откровенность, а сам молчишь.

– А кто говорил про честность? – насмешливо хмыкнул он. – Пока я пытаюсь решить остро вставшую проблему. Во-первых, чужие трудности всегда решать проще, а во-вторых, мои отклонения находятся под грифом «совершенно секретно». Ну так что?

– Мне кажется, я поступаю гадко по отношению к тебе, – глубоко вздохнула я. – Сначала надо убедиться в своих чувствах и только потом ложиться в постель, а я совсем ни в чем не уверена, кроме того, что мне нравится с тобой… – я запнулась, опять глубоко вздохнула, пытаясь найти слова. – Я никогда ничего подобного не чувствовала, я совершенно обо всем забываю рядом с тобой, и это ужасно неправильно, когда желания тела столько значат. А про лицемерие дело в другом. Мне очень льстит твое отношение, твое желание, я никогда не думала, что могу вызвать в мужчине подобные эмоции. Думала, что холодная и безразличная, и твои чувства манят необычностью и новизной. И мне кажется, я обманываю тебя, потому что не могу ответить тем же.

– Кхм. А теперь сложи первую часть сказанного и вторую и включи уже свою рассудительность, – усмехнулся он. – Поймешь, что они исключают друг друга. С одной стороны, ты холодная, а с другой – получаешь столько удовольствия, что тебе это кажется неприличным. Хм. Приятно слышать, – после короткой паузы со смешком добавил он.

– Приятно слышать что? – растерянно уточнила я.

– Как – что? Что от удовольствия, которое доставляю тебе я, ты забываешь обо всем.

– Игорь, я не об этом, – опять смущенно вспыхнула я.

– А я – об этом. С чего ты взяла вообще, что ты какая-то не такая, что мужчина не может тебя по-настоящему желать? Ты такая искренняя, что я с трудом себя контролирую, – тон мужчины стал мягким и вкрадчивым, искушающим, а руки начали неторопливо ласкать мое тело. – А уж наблюдать, как ты изгибаешься, кусая губы, в тот момент, когда…

– Игорь! – выдохнула я.

– Вот про что я и говорю, – тихо засмеялся он. – Извини, увлекся. Но ты так и не ответила: сама догадалась, или подсказал кто? Про приличия, я так подозреваю, из той же кучи.

– Сама. А потом мне… подтвердили это подозрение.

– Убью, – ровно, без надрыва; не пригрозил – проинформировал.

– Кого? – машинально уточнила я, хотя смутное предположение успело появиться.

– Того, кто помог тебе укрепиться в этом мнении. Сначала, как и обещал, поблагодарю за то, что такой идиот и что благодаря ему ты дождалась меня, а потом сверну шею за то, что забил тебе голову такой… дурью, – на последнем слове он споткнулся – явно хотел употребить оборот покрепче, но сдержался.

– Не смей! – всполошилась я. Мыслей, что он просто грозится, да и где бы ему узнать подробности моей личной жизни, в голове не возникло. Одержимый говорил так уверенно и спокойно, что… в общем, сразу вспоминалось, что он никогда не врет, отличается завидным упорством и держит свои обещания. – Игорь, я тебе серьезно говорю, даже думать не смей, это совсем того не стоит, за какие-то мелочи… Я тебе больше ничего рассказывать не буду, если ты будешь так реагировать!

– Во-первых, я бы тебе объяснил, почему это совсем не мелочи, но не хочется сейчас поднимать эту тему. Во-вторых, это не обсуждается, это вопрос чести, даже если ты прямо сейчас выгонишь меня пинками с наказом больше никогда не появляться на твоем пороге. Убивают и за гораздо меньшие оскорбления. Ты мне, помнится, при первом знакомстве тоже дуэлью грозила, тогда откуда этот неуместный гуманизм? Осторожно, а то я решу, что ты его до сих пор любишь, – он явно попытался шуткой и усмешкой смягчить слишком резкие слова. Получилось плохо.

– Не говори глупостей. В моей жизни было больше одного мужчины, ты собираешься убить всех? – раздраженно проговорила я.

– Нет, зачем? Только первого, – невозмутимо отозвался он.

– Но откуда… И почему ты думаешь, что он специально?

– Черт, Вета, ты правда этого не понимаешь? – он вопросительно вскинул брови. – Хорошо, давай объясню. Так густо замешанное на чувстве вины ощущение собственной ущербности не может возникнуть на ровном месте или при наличии хоть какого-то положительного опыта, его не может оставить неопытный мальчишка-ровесник. Этот урод либо пытался тобой оправдать собственные проблемы, либо… – голос отчетливо звякнул сталью, и ротмистр замолчал, глубоко вздохнув и явно пытаясь задушить поднимающийся гнев.

– Игорь, но я все равно не понимаю, почему ты так в этом уверен? Почему намеренно и почему это так ужасно? В конце концов, ты сам говорил много гадостей, и почему-то…

– Ладно, давай в подробностях, – вздохнул он, обрывая мой недовольный монолог. – Ответственность за то, что происходит в постели между двумя людьми, главным образом лежит на мужчине, если только это не зеленый юнец. Если влюблены и неопытны оба, то, даже если первый опыт окажется неудачным, это вряд ли так уж трагично скажется на обоих. А вот твое поведение и твоя реакция заставляют думать, что тебя угораздило влюбиться – а это я уже выучил, что без чувств ты ни на что не согласная, – в какую-то редкостную… дрянь. Этот урод был старше тебя и значительно опытней, и именно он, воспользовавшись твоими чувствами, после убедил тебя, что ты – холодная, не способная получать удовольствие в постели. Либо потому, что у него не получилось, либо по каким-то еще причинам.