Модус вивенди - [60]

– В этот раз я все проверил, – со смешком «успокоил» меня он.

– Каким, интересно, образом?

– Есть методы, – отмахнулся Одержимый. – Я понимаю, что это нечестно по отношению к тебе, эгоистично и вообще веду я себя не лучшим образом, но я не спрашиваю, я ставлю тебя перед фактом. Если бы ты решительно оттолкнула меня вчера у варов, у тебя еще был шанс сбежать, но сейчас – увы. А если ты будешь сопротивляться, в ход пойдут грязные приемы.

– Например? – ошарашенно уточнила я.

– Например, ты в один прекрасный момент очнешься на другом конце Галактики замужней женщиной, – он опять засмеялся. – В таком месте, где царит суровый патриархат и у женщины прав не больше, чем у вещи. Но это, конечно, крайние меры, и я постараюсь обойтись более мягкими.

– Кхм. Спасибо за честность, – только и сумела пробормотать я. Он совершенно определенно не шутил, и это… не добавляло хорошего настроения. – Мягкие меры – это как сейчас?

– Вроде того, – вновь пожатие плечами. – «Одержимые» – очень подходящее нам название. Ты даже не представляешь насколько и сколько в нем смыслов.

– И как ты предлагаешь мне себя вести после всего этого? – тихо уточнила я.

– Вариант «расслабиться и получать удовольствие» тебя не устраивает?

– Меня интересуют альтернативы. Где-то между указанным тобой слепым фатализмом, связанным с ломкой себя, и «грязными приемами», – уточнила я. Игорь вместо ответа – а вероятно, выкраивая время, – аккуратно поднял меня на руки и куда-то понес. В глубь дома, так что я даже не стала возражать, только уточнила, куда мы направляемся.

– Разговаривать в более подходящей для того обстановке, – отозвался он.

– Если ты надеешься таким образом уйти от ответа на вопросы, вынуждена тебя разочаровать.

– Уже можно начинать бояться? – ехидно уточнил он.

– Ну, не все же мне, – спокойно парировала я.

– Барышня, вернулись уже? Что случилось? – раздался за спиной Одержимого, когда тот подошел к лестнице, встревоженный голос Савельева в сопровождении цокота собачьих когтей.

– Да, Матвей Степанович, вернулась, – я метнула на ротмистра недовольный взгляд, но тот и не подумал ставить меня на ноги, так и развернулся на месте, кивком поздоровавшись со стариком. – Ничего не случилось, просто господину Ветрову захотелось заняться физкультурой. Поднятием тяжестей, если быть точной.

– Ты к себе слишком критична, какая тут тяжесть, – насмешливо фыркнул Одержимый. – Бараний вес. А теперь прошу извинить, у нас срочные дела. Если кто-то будет спрашивать, Веты нет. Где-то до завтра, – резюмировал он, опять разворачиваясь на месте.

– Игорь! – возмущенно воскликнула я. Но Одержимый даже ухом не повел, а спокойно начал подниматься по лестнице. – Матвей Степанович, не обращайте… – начала я, через плечо мужчины обращаясь к старику.

– Вета, ты же не хочешь, чтобы я сейчас подробно объяснил, какое именно у меня к тебе срочное дело в твоей спальне? – насмешливо уточнил он.

– Игорь! – я захлебнулась словами, не зная, как можно назвать этого мужчину, а потом холл первого этажа вместе с Савельевым исчез из вида. Одно меня утешало: старик выглядел удивленным и озадаченным, но никак не напуганным и встревоженным. – Ты так и планируешь вести себя в дальнейшем?! – наконец нашла я слова, когда Ветров донес меня до упомянутой комнаты и аккуратно поставил на ноги.

– А что не так? – насмешливо уточнил он, невозмутимо расстегивая на мне платье.

– Все не так! Прекрати немедленно! – Я вывернулась из его рук. – Не надо меня раздевать, когда я на тебя ругаюсь!

– А то что? – Выражение лица Одержимого стало насмешливо-заинтересованным.

– Это отвлекает, – машинально откликнулась я, за что тут же и поплатилась, опять оказавшись в охапке мужчины.

– Так я, может, того и добиваюсь.

– Игорь, брось дурачиться, пожалуйста! – почти взмолилась я, пытаясь втянуть голову. Потому что он не просто спустил мне платье с плеч, но начал увлеченно эти плечи целовать. – Давай сначала закончим разговор, а потом уже все остальное, хорошо?

Мужчина со вздохом остановился, опустился на край кровати, боком усаживая меня к себе на колени.

– Ладно, давай закончим разговор. Я не знаю, что тебе посоветовать, и никаких вариантов предложить не могу. Я не успокоюсь, пока не пойму окончательно, что ты не сбежишь, что ты моя…

– Вот! – с облегчением уцепилась я за главное. – Вот именно это слово меня и настораживает. По каким критериям ты планируешь оценивать это состояние? Сейчас ты напоминаешь мне ребенка, который получил желанную игрушку: он давно ее выпрашивал и теперь жадно не хочет ни с кем делиться, прячет под подушку и не выпускает из рук. А я все-таки живой человек, ты не сможешь постоянно таскать меня с собой за ручку. У тебя есть служба и обязательства, и у меня они есть. Понимаешь?

– Прости, – ответил он, тихо смеясь, крепче обнял меня и прижался лбом к виску. – Я, кажется, в самом деле дорвался до своей внезапно воплотившейся мечты и просто не способен думать. Мне повезло, что ты у меня такая рассудительная.

– Уже неплохо, – облегченно вздохнула я. Тот факт, что Одержимый и сам признавал некоторую неадекватность собственного поведения, вселил надежду не только на благополучный исход разговора, но и на возможность приведения к человеческому виду того запутанного клубка, в который сплелись наши судьбы и взаимоотношения. – Дальше, единственным вариантом более-менее понятного и объяснимого «моя» я могу назвать только супружество, то есть разумно расценивать все это как довольно экзотическое предложение руки и сердца. Точнее, скорее, ультимативное требование, да?