Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис - [90]
Обжившись в Лондоне, Хемингуэй открыл для себя Кэмденский рынок, предлагавший более приемлемый и посильный способ критиковать элитистские взгляды, которых придерживался тесный круг столичной модной элиты. Кроме того, свободная рыночная система позволяла строить бизнес-империи в старых традициях лондонского предпринимательства, и Хемингуэй брал пример скорее с торговца подержанными машинами, нежели с надменного художника-дизайнера.
С 1981 года Хеммингуэй и его партнер создали сеть из 16 киосков с подержанной и серийной одеждой в уличном стиле для студенческой и туристической аудитории. Одежду они находили на благотворительных базарах и в магазинах и на гаражных и складских распродажах, и хотя он не диктовал моду, а всего лишь следовал ей, Хемингуэй обращал свою осведомленность о последних стильных тенденциях в собственную выгоду. К середине 1980-х киоски Red or Dead набрали уже достаточную популярность, чтобы отобрать часть клиентуры у Holt’s, – они начали торговать ботинками и туфлями Dr Marten’s. Коммерческие и творческие связи укреплялись: Dr Marten’s интересовались мнением Хемингуэя по поводу новой продукции, а позже стали выпускать линейку обуви и одежды под лейблом Red or Dead. В 1986 году компания открыла свою первую постоянную торговую точку на Руперт-стрит, а в 1989 году Хемингуэй провел первый подиумный показ. Прибыль оказалась такой огромной, что к 1996 году он успел дважды продать свою долю в компании[509].
Сегодня от Red or Dead осталась только память; их фирменные ботинки на платформе и грубые ретропринты выглядят по-детски невинно. Хемингуэй, успевший прославиться уже под собственным именем, время от времени привлекает к себе внимание, то комментируя торжества в честь золотого юбилея королевы Елизаветы II в 2002 году для BBC, то провоцируя общественную дискуссию о моральном и эстетическом банкротстве современной моды. И хотя я здесь не хотел бы сравнивать между собой две траектории развития брендов Red or Dead и, более хаотичную, Body Map – два предприятия, которые начинались с прилавков, расположенных всего в метре друг от друга, демонстрируют, как обогатил модную мифологию Лондона Кэмденский рынок. Теоретик моды Кэролайн Эванс убедительно описывает внутренние противоречия и удивительные откровения столичной модной мифологии конца XX века. Она рассматривает деятельность молодого поколения лондонских дизайнеров (в частности, выпускницы Центрального колледжа искусства и дизайна им. Св. Мартина Шелли Фокс) в ремесленных и богемных кругах Ист-Энда и связывает архитектурный контекст, эстетический и коммерческий аспекты работы Фокс с поддерживающими хрупкую экологию столичной моды отношениями между духом места и капиталистическими устремлениями. Эванс пишет:
В архитектуре проблемы начинаются с щелей: растет плесень, расцветает грибок. Впрочем, в модном бизнесе щели – это возможность развиться своеобычному, скромному и причудливому лондонскому дизайну и производству[510].
Рон Арад, дизайнер мебели из Кэмдена, вторит похвале, которую Эванс возводит темным уголкам лондонской моды, в своей прощальной речи Кэмденскому рынку, чья угловатость грозила превратиться в одутловатость как под воздействием волн гомогенизации и глобализации, так и вследствие ужесточения законодательства в области городского планирования. Он превозносит рыночную культуру, которая объединяет красоту и уродство, и воздает должное этому моменту невероятной продуктивности в истории лондонской моды:
Легко взять такое место и выхолостить его. <…> Я помню, как рынки процветали без всякой системы, и это было прекрасно. Их наводняли люди, их никто не контролировал. Творилось полное беззаконие – но иногда и волшебство.
Иллюстрации
Карта Лондона. 1851.
© London Metropolitan Archives
Альфред, граф д'Орсе. Рис. Дэниела Маклиза. Ок. 1840.
© National Portrait Gallery
Бо Браммел. Рис. Р.Х. Кука. Ок. 1835.
© National Portrait Gallery
Пассаж Burlington. Художник: Х.С. Саргант. Ок. 1825.
© London Metropolitan Archives
Портной Праймфит у Джерри Хоторна.
Ил. Роберта Крукшенка к «Жизни в Лондоне» Пирса Игана. 1821.
© London Metropolitan Archives
«La toilette: Лубин одевается». Из серии У. Хита «Мода и безумства». Ок. 1822.
© London Metropolitan Archives
Вид с высоты птичьего полета на Лондон со стороны Ламбета.
Художник: Т. Сулман. Ок. 1859.
© London Metropolitan Archives
«Отъезд из китайской дипломатической миссии».
Из «Жизни в Лондоне» Дж. Симса. 1906. Т. I.
© London Metropolitan Archives
Платье покроя «принцесс» работы К. Эпплин с Корк-стрит. Ок. 1878–1882.
© Museum of London
Черное шелковое платье работы Ирмы Кокко (Ческотти). 1876.
© Museum of London
Китти Лорд. Ок. 1900.
© Museum of London
Мари Темпест. Фотограф: Александр Бассано. 1884.
© National Portrait Gallery
Автовокзал «Виктория». Фотограф: Вольфганг Сушицки. 1939.
© Museum of London
Тедди-бои из Северного Кенсингтона.
Фотограф: Роджер Мейн. 1958.
© Museum of London
Витрина магазина на Чаринг-кросс-роуд.
Фотограф: Генри Грант. 1951.
© Museum of London
Свадебное платье, созданное Норманом Хартнеллом для миссис Карл Бендикс. 1928.
© Museum of London
Книга написана в жанре раздумий при чтении ленинских произведений. Автор строит свое повествование в форме беседы с читателем, дает практические рекомендации, как следует читать труды В.И. Ленина, делится с ним возникшими в процессе изучения ленинских работ мыслями, проводит исторические параллели.Н.П. Морозова – журналистка.Книга рассчитана на массового читателя.
"Экология — это как всеобщее избирательное право и право на воскресный отдых. Первое время все буржуа и все защитники порядка говорят вам, что вы хотите их погубить, хотите триумфа анархии. Затем, в последствии, когда сила вещей и давление народных масс становится неодолимыми, они соглашаются с тем, что вы говорили вчера, а по сути, ничего не меняется. ".
Документальный очерк об этнодемографическом положении в сельской глубинке Волгоградской области по состоянию на 2003 год: крестьяне уезжают в город, на хуторах доживают старики, место казаков и русских заступают пришлые, беженцы, и вот уже «Светлый лог именуют Урус-Мартаном, а Камышинку — Камыш-аулом»…
Документальный очерк о русской деревне на исходе XX века, которую накрывает уже третий за столетие вал разорения.
Критика книги "Гаррисон Г. Враг у порога: Фантастический роман. - М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. - 416 с. - (Серия "Стальная Крыса")".
В этой книге помещены очерки о людях с интересными судьбами. Здесь и о людях, осваивающих Крайний Север, и о героическом Евпаторийском десанте в годы Великой Отечественной войны, и о осиротевшей семье в новгородской деревне… И в каждом очерке присутствует волнующая человеческая судьба.Книга рассчитана на массового читателя.
Мода – не только история костюма, сезонные тенденции или эволюция стилей. Это еще и феномен, который нуждается в особом описательном языке. Данный язык складывается из «словаря» глянцевых журналов и пресс-релизов, из профессионального словаря «производителей» моды, а также из образов, встречающихся в древних мифах и старинных сказках. Эти образы почти всегда окружены тайной. Что такое диктатура гламура, что общего между книгой рецептов, глянцевым журналом и жертвоприношением, между подиумным показом и священным ритуалом, почему пряхи, портные и башмачники в сказках похожи на колдунов и магов? Попытка ответить на эти вопросы – в книге «Поэтика моды» журналиста, культуролога, кандидата философских наук Инны Осиновской.
Исследование доктора исторических наук Наталии Лебиной посвящено гендерному фону хрущевских реформ, то есть взаимоотношениям мужчин и женщин в период частичного разрушения тоталитарных моделей брачно-семейных отношений, отцовства и материнства, сексуального поведения. В центре внимания – пересечения интимной и публичной сферы: как директивы власти сочетались с кинематографом и литературой в своем воздействии на частную жизнь, почему и когда повседневность с готовностью откликалась на законодательные инициативы, как язык реагировал на социальные изменения, наконец, что такое феномен свободы, одобренной сверху и возникшей на фоне этакратической модели устройства жизни.
Почему общества эпохи Античности и раннего Средневековья относились к синему цвету с полным равнодушием? Почему начиная с XII века он постепенно набирает популярность во всех областях жизни, а синие тона в одежде и в бытовой культуре становятся желанными и престижными, значительно превосходя зеленые и красные? Исследование французского историка посвящено осмыслению истории отношений европейцев с синим цветом, таящей в себе немало загадок и неожиданностей. Из этой книги читатель узнает, какие социальные, моральные, художественные и религиозные ценности были связаны с ним в разное время, а также каковы его перспективы в будущем.
Красный» — четвертая книга М. Пастуро из масштабной истории цвета в западноевропейских обществах («Синий», «Черный», «Зеленый» уже были изданы «Новым литературным обозрением»). Благородный и величественный, полный жизни, энергичный и даже агрессивный, красный был первым цветом, который человек научился изготавливать и разделять на оттенки. До сравнительно недавнего времени именно он оставался наиболее востребованным и занимал самое высокое положение в цветовой иерархии. Почему же считается, что красное вино бодрит больше, чем белое? Красное мясо питательнее? Красная помада лучше других оттенков украшает женщину? Красные автомобили — вспомним «феррари» и «мазерати» — быстрее остальных, а в спорте, как гласит легенда, игроки в красных майках морально подавляют противников, поэтому их команда реже проигрывает? Французский историк М.